Они с детьми погнали матерей
И яму рыть заставили, а сами
Они стояли, кучка дикарей,
И хриплыми смеялись голосами.
У края бездны выстроили в ряд
Бессильных женщин, худеньких ребят.
Пришел хмельной майор и медными глазами
Окинул обреченных... Мутный дождь
Гудел в листве соседних рощ
И на полях, одетых мглою,
И тучи опустились над землею,
Друг друга с бешенством гоня...
Нет, этого я не забуду дня,
Я не забуду никогда, вовеки!
Я видел: плакали, как дети, реки,
И в ярости рыдала мать-земля.
Своими видел я глазами,
Как солнце скорбное, омытое слезами,
Сквозь тучу вышло на поля,
В последний раз детей поцеловало,
В последний раз...
Шумел осенний лес. Казалось, что сейчас
Он обезумел. Гневно бушевала
Его листва. Сгущалась мгла вокруг.
Я слышал: мощный дуб свалился вдруг,
Он падал, издавая вздох тяжелый.
Детей внезапно охватил испуг, -
Прижались к матерям, цепляясь за подолы.
И выстрела раздался резкий звук,
Прервав проклятье,
Что вырвалось у женщины одной,
Ребенок, мальчуган больной,
Головку спрятал в складках платья
Еще не старой женщины. Она
Смотрела, ужаса полна.
Как не лишиться ей рассудка!
Все понял, понял все малютка.
- Спрячь, мамочка, меня! Не надо умирать! -
Он плачет и, как лист, сдержать не может дрожи.
Дитя, что ей всего дороже,
Нагнувшись, подняла двумя руками мать,
Прижала к сердцу, против дула прямо...
- Я, мама, жить хочу. Не надо, мама!
Пусти меня, пусти! Чего ты ждешь -
И хочет вырваться из рук ребенок,
И страшен плач, и голос тонок,
И в сердце он вонзается, как нож.
- Не бойся, мальчик мой. Сейчас
вздохнешь ты вольно.
Закрой глаза, но голову не прячь,
Чтобы тебя живым не закопал палач.
Терпи, сынок, терпи. Сейчас не будет больно. -
И он закрыл глаза. И заалела кровь,
По шее лентой красной извиваясь.
Две жизни наземь падают, сливаясь,
Две жизни и одна любовь!
Гром грянул. Ветер свистнул в тучах.
Заплакала земля в тоске глухой.
О, сколько слез, горячих и горючих!
Земля моя, скажи мне, что с тобой
Ты часто горе видела людское,
Ты миллионы лет цвела для нас,
Но испытала ль ты хотя бы раз
Такой позор и варварство такое?
Страна моя, враги тебе грозят,
Но выше подними великой правды знамя,
Омой его земли кровавыми слезами,
И пусть его лучи пронзят,
Пусть уничтожат беспощадно
Тех варваров, тех дикарей,
Что кровь детей глотают жадно,
Кровь наших матерей...
Муса Джалиль «Без ноги»
Вернулся я! Встречай, любовь моя!
Порадуйся, пускай безногий я:
Перед врагом колен не преклонял,
Он ногу мне за это оторвал.
Ударил миной, наземь повалил.
- Ты поклонился! - враг торжествовал.
Но тотчас дикий страх его сковал:
Я без ноги поднялся и стоял.
За кровь мою разгневалась земля.
Вокруг в слезах склонились тополя.
И мать-земля упасть мне не дала,
А под руку взяла и повела.
И раненый любой из нас - таков:
Один против пятнадцати врагов.
Пусть этот без руки, тот - без ноги,
Наш дух не сломят подлые враги.
Сто ног бы отдал, а родной земли
И полвершка не отдал бы врагу.
Ценою рабства ноги сохранить?!
Как ими по земле ходить смогу?
Вернулся я!.. Встречай, любовь моя!
Не огорчайся, что безногий я,
Зато чисты душа моя и честь.
А человек - не в этом ли он весь?
Октябрь 1943
[ 1 ] [
М. Джалиль - известный татарский поэт, герой-антифашист. Самед Вургун замечательно сказал о нем: «Мир и мировая литература знает много поэтов, обессмертивших свои имена неувядаемой славой, но таких, как поэт-герой Муса Джалиль, увековечивших свое имя и бессмертными творениями и смертью, которая сама является подвигом, не так уж много. Вот они: великий поэт Байрон, славный поэт Венгрии Петефи, герой Юлиус Фучик и, наконец, Муса Джалиль».
Перед войной М. Джалиль жил в Казани, писал стихи, работал с молодежью, был председателем Союза писателей Татарии. В 1941 году был призван в Красную Армию, окончил шестимесячные курсы политработников и был направлен на Волховский фронт. До 1942 года М. Джалиль работал военным корреспондентом армейской газеты. В одном из боев у деревни Мясной Бор поэт был тяжело ранен, взят в плен, попал в лагерь, где возглавил подпольную организацию военнопленных, выпускал листовки, писал стихи, призывающие к борьбе с фашистами. Однако деятельность поэта вскоре была раскрыта, его арестовали и отправили в берлинскую тюрьму Моабит. В тюрьме на обрывках бумаги он писал стихи, проникнутые жаждой свободы и горячим призывом к борьбе с фашизмом. 25 августа 1944 года поэт был казнен на гильотине в тюрьме Плетцензее в Берлине.
Однако в 1946 году МГБ СССР завело розыскное дело на Мусу Джалиля. Его обвиняли в измене Родине и пособничестве врагу, имя поэта было включено в список особо опасных преступников. В этом же году бывший военнопленный Нигмат Терегулов принес в Союз писателей Татарии блокнот со стихами М. Джалиля. Эта записная книжка заполнена арабской вязью. «В ней 60 стихотворений и завещание “другу, который умеет читать по-татарски и прочтет эту тетрадку”: “Это написал известный татарскому народу поэт Муса Джалиль. Испытав все ужасы фашистского концлагеря, не покорившись страху сорока смертей, был привезен в Берлин. Здесь он был обвинен в участии в подпольной организации, в распространении советской пропаганды… и заключен в тюрьму. Его присудят к смертной казни. Он умрет. Но у него останется 115 стихотворений, написанных в заточении. Он беспокоится за них. Поэтому он из 115 старался переписать хотя бы 60 стихотворений. Если эта книжка попадет в твои руки, аккуратно, внимательно перепиши их набело, сбереги их и после войны сообщи в Казань, выпусти их в свете как стихи погибшего поэта татарского народа. Это мое завещание. Муса Джалиль. 1943. Декабрь”. Ниже указывались фамилии 12 человек, осужденных вместе с Джалилем. Вторая записная книжка была прислана в Москву в Союз писателей в 1947 году из советского посольства в Бельгии. Туда ее доставили по поручению в то время никому не известного Андре Тиммерманса.
Здесь стихи Джалиля написаны латинским шрифтом - 50 стихотворений. Кроме того, имеется такая короткая, полная внутреннего трагизма запись: “В плену и заточении - 1942. IX - 1943. XI - написал 125 стихотворений и одну поэму. Но куда писать? Умирают вместе со мной”». Андре Тиммермане сидел в одной камере с М. Джалилем в Моабитской тюрьме. Поэт отдал ему тетрадь, попросив передать ее на Родину.
Однако был еще один сборник стихов из Моабита, его привез бывший военнопленный Габбас Шарипов. Оба этих военнопленных (Терегулов и Шарипов) были арестованы. Терегулов погиб в лагере, Г. Шарипов отбывал наказание в течение десяти лет.
В двух записных книжках, доставленных в Советский Союз, было 110 стихотворений. 19 из них (видимо, наиболее дорогих поэту) записаны в обе книжки. Все эти произведения вошли в «Моабитекие тетради».
В январе 1946 татарин Казим Миршан принес в советское посольство в Риме еще одну тетрадь. Она была отправлена в Москву, затем утеряна. Вскоре она попала к Константину Симонову, который организовал перевод стихов Джалиля на русский язык, снял все обвинения с поэта, доказав патриотическую деятельность его подпольной группы. Статья К. Симонова о Мусе Джалиле была напечатана в одной из центральных газет. В 1956 году посмертно поэт был удостоен звания Героя Советского Союза, в 1957 году стал лауреатом Ленинской премии.
«Моабитекие тетради» предельно искренни, в них отразились раздумья поэта о себе и родном народе, о своем месте в борьбе. Одно из произведений, входящих в этот цикл, - стихотворение «Варварство». Оно было написано М. Джалилем в 1943 году.
Сюжет стихотворения - карательная операция, расстрел фашистами мирных жителей, женщин и детей. Свое отношение к происходящему поэт отразил в самом названии стихотворения («Варварство»), в приложении («кучка дикарей»), в эпитетах («бессильных женщин», «худеньких ребят»). Все происходящее, по мнению автора, немыслимо, непостижимо, противно человеческому разуму. Сама природа восстает против этого варварства: на землю опустились тучи, «плакали… реки», «в ярости рыдала мать-Земля», «солнце скорбное в последний раз детей поцеловало».
Я, мама, жить хочу. Не надо, мама!
Пусти меня, пусти! Чего ты ждешь -
И хочет вырваться из рук ребенок,
И в сердце он вонзается, как нож.
Героиня и ее ребенок обречены на смерть. Они находятся вместе последние минуты, и оба осознают это. Что же может быть страшнее этого состояния? Мать утешает сына в последние мгновения жизни, в последний раз она дарит ему свою нежность и любовь:
Не бойся, мальчик мой. Сейчас вздохнешь ты вольно.
Закрой глаза, но голову не прячь,
Чтобы тебя живым не закопал палач.
Терпи, сынок, терпи. Сейчас не будет больно.
Но вот наступает конец:
Две жизни наземь падают, сливаясь,
Две жизни и одна любовь!
Мать и дитя - это, по мысли поэта, есть то, что свято и незыблемо. Мать - это вечный символ природы, жизни, детям же принадлежит будущее. Враги Же стремятся уничтожить и будущее, и саму природу. И земля не в силах вынести этот позор, «варварство такое».
Стихотворение имеет кольцевую композицию: начинается и заканчивается оно мотивом гибели беззащитных людей, смерти матерей с детьми. Поэт использует свободную строфику, различные средства художественной выразительности: эпитет («бессильных женщин», «мутный дождь», «солнце скорбное», «мощный дуб»), олицетворение («плакали, как дети, реки…», «солнце скорбное… детей поцеловало…», «И в ярости рыдала мать-Земля…»), инверсию («Гневно бушевала Его листва…»), сравнение («Он плачет и, как лист, сдержать не может дрожи»), анафору («Две жизни наземь падают, сливаясь, Две жизни и одна любовь!»).
Здесь искали:
- анализ стихотворения варварство
- муса джалиль варварство анализ
- муса джалиль варварство анализ стихотворения
…И воевать научились по-настоящему,
И ненавидеть, и любить. На таком оселке,
как война, все чувства отлично оттачиваются.
М. А. Шолохов «Наука ненависти»
Знаете, бывают люди, которых интересно слушать. Вот, например, сидишь ты у окна, мысли у тебя всклоченные, непонятные, одна на другую лезет, даже не можешь вспомнить, о чем ты только секунду назад думал. И вот к тебе подходит человек, который точно знает, что сказать. Он говорит о каком-то случае, который недавно произошёл с ним. Этот человек всё рассказывает и рассказывает, украшая свою историю житейским опытом и размышлениями. Ты начинаешь вслушиваться, анализируешь, переживаешь всё происходящее в рассказе. Такие чувства, будто от душевного разговора вызывают у меня произведения Мусы Джалиля. Они такие настоящие, неподдельные и эмоциональные, что у любого после прочтения, включая меня, все частички души встрепенутся, а на коже появятся мурашки.
Я знакомлюсь с первыми строчками стихотворения «Варварство», жадно вчитываясь в каждое слово. Мне хочется детально изучить это произведение, разобрав его на все атомы и молекулы, потому что оно оказывает огромное впечатление, даже при беглом прочтении. Не хочу представлять все те события, которые описаны в «Варварстве», но не могу.…Так точно, так ярко показаны все действия. Я верю каждому написанному слову. К этому стихотворению я обращаюсь как к историческому источнику, чтобы точнее представить всё, что происходило в разгар Великой Отечественной войны. Муса Джалиль как никто другой знаком с жестокостью противника СССР, так как сам был очевидцем безжалостных расправ с невинными людьми, попавшими в плен.
Сижу над этим стихотворением как над сложной задачей по математике. Бесконечно перечитываю, пытаюсь найти что-то более важное, но всё мне кажется слишком значимым.
Пожалуй, стоит обратить внимание на строение стихотворения. Произведение четко не делится на строфы, будто автор, наблюдавший жуткую картину, переполненный различными чувствами, бегло писал эти строки. Легко заметить, что прием умолчания, который показывает взволнованность, недосказанность речи, излюблен поэтом (Окинул обреченных… Друг друга с бешенством гоня…В последний раз…), думаю, эта незаконченность предложений не случайна, автор не хочет навязывать своё субъективное мнение. Он желает, чтобы читатель, сделав необходимую паузу при прочтении, осмыслил написанное и сделал какие-либо выводы.
Риторические восклицания и вопросы также играют существенную роль в эмоциональной окрашенности стихотворения. Поэт кричит:
Нет, этого я не забуду дня,
Я не забуду никогда, вовеки!
Он говорит словно от лица всего советского народа, который может простить, но ни за что не сможет забыть страданий, причиненных врагом. Это риторическое восклицание - очередное подтверждение боевого настроя наших людей.
Я не могу не оценить мастерство описания природы как действующего лица. В этом поэту помогают многочисленные олицетворения и сравнения:
Я видел: плакали, как дети, реки,
И в ярости рыдала мать-земля.
Как замысловато и точно нарисован пейзаж! Я уже представляю картину: нескончаемый дождь, порывы ветра, срывающие листву с деревьев, тучное небо, рёв рек и детей, звучащий в унисон. И только последний солнечный луч касается лиц «обреченных», прощаясь с ними. Природа не смолкает, а лишь набирает обороты ярости и злости: осенний лес «обезумел», бушует листва, мгла сгущается, и падает мощный дуб, «издавая вздох тяжелый», разрушая ложные надежды на счастливое завершение этой истории. Быструю смену событий, мы замечаем, благодаря использованию большого количества глаголов.(Погнал и, заставили, смеялись, гудел, плакали, рыдала).
Меня поражает, как метафорично поэт отзывается о немцах: «кучка дикарей». Ведь дикарь – это человек (говоря о фашизме мне тяжело произносить это слово), оторванный от цивилизации, живущий в первобытном состоянии. Арийская раса считала себя превосходной нацией, но так не думал Муса Джалиль и, чтобы показать всю ничтожность и мелочность их души удостоил их называть лишь «кучкой». Смех у немцев хриплый, а глаза «медные», безжалостные. Им смешно наблюдать за страданиями, им легко лишать жизней беззащитных женщин и детей. Строки стихотворения пропитаны отвращением к врагу, который заставляет жертв рыть себе могилы:
Они с детьми погнали матерей
И яму рыть заставили…
Ненависть к немцам перекликается с патриотизмом. Такая позиция очень близка отношению к врагу Михаила Александровича Шолохова, произведения которого я читаю с огромным интересом. Герой произведения «Наука ненависти», Герасимов, говорит: «Тяжко я ненавижу фашистов за все, что они причинили моей родине и мне лично, и в то же время всем сердцем люблю свой народ и не хочу, чтобы ему пришлось страдать под фашистским игом. Вот это-то и заставляет меня, да и всех нас, драться с таким ожесточением, именно эти два чувства, воплощенные в действие, и приведут к нам победу. И если любовь к родине хранится у нас в сердцах и будет храниться до тех пор, пока эти сердца бьются, то ненависть всегда мы носим на кончиках штыков». К этому призывает и Муса Джалиль:
Страна моя, враги тебе грозят,
Но выше подними великой правды знамя,
Омой его земли кровавыми слезами,
И пусть его лучи пронзят,
Пусть уничтожат беспощадно
Тех варваров, тех дикарей,
Что кровь детей глотают жадно,
Кровь наших матерей...
Используя риторическое обращение в объединении с инверсией (Страна моя), поэт призывает Родину бороться против зла и жестокости, он верит в победу добра, справедливости, правды над варварами.
Говоря о Родине, поэт не может не затронуть тему материнской любви, самой сильной формы этого чувства. Мать – это образец женской силы. Мать – это символ нежнейшей любви. Мать - это образ Родины. Это первый человек, которого мы видим после рождения, и тот, кого мы зовем в минуту страха, боли, или отчаяния. «Мальчуган, больной», герой стихотворения «Варварство» был слишком мал, чтобы умирать, но фашисты считали по-другому… Автор пишет о мужестве русской женщины в этот момент. Мать не теряет рассудка и самообладания даже в последние минуты жизни. Она находит в себе силы успокоить своего ребёнка, хотя боль её нестерпима. Придать драматичности происходящему помогает анафора и сравнение, умело использованные поэтом:
И в сердце он вонзается, как нож.
Душевная боль и физическая сливаются воедино и поражают мать в самое сердце. Как поэтично-прискор бно звучит сравнение:
… И заалела кровь,
По шее лентой красной извиваясь.
История имеет трагически сильное завершение, которое я читаю с замиранием сердца:
Две жизни наземь падают, сливаясь,
Две жизни и одна любовь!
Эти строки словно вырваны из моей души. Я абсолютно согласна с автором в том, что между ребёнком и матерью существует какая-то невероятная связь, наверное, это и есть одна любовь на двоих.
Любовь и ненависть, смелость и страх, вера и безнадежность… Все эти чувства испытывал каждый человек. Во время постоянных потерь они приобретают большую силу. Стихотворение «Варварство» написано на тему войны. Оно реалистично рассказывает о настоящих событиях и об истинных чувствах. Произведение имеет публицистический характер, что было так необходимо в те далёкие годы. И сейчас, читая стихотворение, я понимаю, что всегда нужно быть человеком, а не варваром, необходимо ценить всё, что есть, стремиться к чистоте души и окружающего мира.
«Варварство».Муса ДжалильМуса Джалиль (тат. Муса Җәлил, Musa Cəlil, موسا ﺟﮫليل), Муса Мустафович Залилов (тат. Муса Мостафа улы Җәлилев, Musa Mostafa ulı Cəlilev; 2 (15) февраля 1906, деревня Мустафино, ныне Оренбургской области — 25 августа 1944, Берлин) — татарский советский поэт, Герой Советского Союза (1956). Член ВКП(б) с 1929 года.
Родился в татарской семье. Учился в Оренбургском медресе «Хусаиния», где кроме теологии изучал светские дисциплины, литературу, рисование и пение. В 1919 году вступил в комсомол. Участник Гражданской войны. В 1931 году Муса окончил литературный факультет МГУ. В 1931—1932 годах был редактором татарских детских журналов, издававшихся при ЦК ВЛКСМ. Был завотделом литературы и искусства татарской газеты «Коммунист», выходившей в Москве. В Москве знакомится с советскими поэтами А. Жаровым, А. Безыменским, М. Светловым. В 1932 году жил и работал в городе Серов.В 1934 году вышли два его сборника: «Орденоносные миллионы», на комсомольскую тему и «Стихи и поэмы». Работал с молодежью; по его рекомендациям в татарскую литературу пришли А. Алиш, Г. Абсалямов В 1939—1941 годах был ответственным секретарём Союза писателей Татарской АССР, работал заведующим литературной частью Татарского оперного театра.
В 1941 был призван в Красную Армию. Воевал на Ленинградском и Волховском фронтах, был корреспондентом газеты «Отвага». В июне 1942 года был тяжело ранен, попал в плен, заключён в концлагерь Шпандау. В концлагере Муса называл себя Гумеров. В Едлино (Польша) готовился легион «Идель-Урал», который немцы намеревались направить на Восточный фронт. Организовал среди легионеров подпольную группу, устраивал побеги военнопленных (см.: Ибатуллин Т., Военный плен: причины, последствия. СПб, 1997). Первый батальон Волго-татарского легиона поднял восстание и присоединился к белорусским партизанам в феврале 1943 года. За участие в подпольной организации казнён на гильотине 25 августа 1944 года в военной тюрьме Плётцензее в Берлине.
В 1946 году МГБ СССР завел розыскное дело на Мусу Джалиля. Он обвинялся в измене Родине и пособничестве врагу. В апреле 1947 года имя Мусы Джалиля было включено в список особо опасных преступников. Усилиями татарских писателей и местных органов госбезопасности удалось собрать свидетельские показания о подпольной работе Джалиля и доказать его смерть. В 1956 году посмертно был удостоен звания Героя Советского Союза, в 1957 году стал лауреатом Ленинской премии за цикл стихотворений «Моабитская тетрадь».
Муса Джалиль "Варварство"
Они с детьми погнали матерей
И яму рыть заставили, а сами
Они стояли, кучка дикарей,
И хриплыми смеялись голосами.
У края бездны выстроили в ряд
Бессильных женщин, худеньких ребят.
Пришел хмельной майор и медными глазами
Окинул обреченных... Мутный дождь
Гудел в листве соседних рощ
И на полях, одетых мглою,
И тучи опустились над землею,
Друг друга с бешенством гоня...
Нет, этого я не забуду дня,
Я не забуду никогда, вовеки!
Я видел: плакали, как дети, реки,
И в ярости рыдала мать-земля.
Своими видел я глазами,
Как солнце скорбное, омытое слезами,
Сквозь тучу вышло на поля,
В последний раз детей поцеловало,
В последний раз...
Шумел осенний лес. Казалось, что сейчас
Он обезумел. Гневно бушевала
Его листва. Сгущалась мгла вокруг.
Я слышал: мощный дуб свалился вдруг,
Он падал, издавая вздох тяжелый.
Детей внезапно охватил испуг,--
Прижались к матерям, цепляясь за подолы.
И выстрела раздался резкий звук,
Прервав проклятье,
Что вырвалось у женщины одной.
Ребенок, мальчуган больной,
Головку спрятал в складках платья
Еще не старой женщины. Она
Смотрела, ужаса полна.
Как не лишиться ей рассудка!
Все понял, понял все малютка.
-- Спрячь, мамочка, меня! Не надо умирать! --
Он плачет и, как лист, сдержать не может дрожи.
Дитя, что ей всего дороже,
Нагнувшись, подняла двумя руками мать,
Прижала к сердцу, против дула прямо...
-- Я, мама, жить хочу. Не надо, мама!
Пусти меня, пусти! Чего ты ждешь? --
И хочет вырваться из рук ребенок,
И страшен плач, и голос тонок,
И в сердце он вонзается, как нож.
-- Не бойся, мальчик мой. Сейчас вздохнешь ты
вольно.
Закрой глаза, но голову не прячь,
Чтобы тебя живым не закопал палач.
Терпи, сынок, терпи. Сейчас не будет больно.--
И он закрыл глаза. И заалела кровь,
По шее лентой красной извиваясь.
Две жизни наземь падают, сливаясь,
Две жизни и одна любовь!
Гром грянул. Ветер свистнул в тучах.
Заплакала земля в тоске глухой,
О, сколько слез, горячих и горючих!
Земля моя, скажи мне, что с тобой?
Ты часто горе видела людское,
Ты миллионы лет цвела для нас,
Но испытала ль ты хотя бы раз
Такой позор и варварство такое?
Страна моя, враги тебе грозят,
Но выше подними великой правды знамя,
Омой его земли кровавыми слезами,
И пусть его лучи пронзят,
Пусть уничтожат беспощадно
Тех варваров, тех дикарей,
Что кровь детей глотают жадно,
Кровь наших матерей...
Памятник 82 уничтоженным детям (в натуральную величину). Лидице, 20 км от Праги. 82 ребенка убиты в газовой камере. Сорок две девочки и сорок мальчиков. Самому младшему ребёнку был 1 год и шесть дней, самым старшим мальчишкам не было ещё и пятнадцати, девчонкам и шестнадцати. Они - напоминание нам, живым, о зле, совершенном 70 лет назад.
В 1946 бывший военнопленный Нигмат Терегулов принес в Союз писателей Татарии блокнот с шестью десятками стихов Джалиля. Через год из советского консульства в Брюсселе пришла вторая тетрадь. Из Моабитской тюрьмы ее вынес бельгийский патриот Андре Тиммерманс и, выполняя последнюю волю поэта, отправил стихи на родину.
Был еще один сборник стихов из Моабита, его привез бывший военнопленный Габбас Шарипов.
В двух тетрадях сохранилось около ста стихотворений. Впервые они были опубликованы в 1953 в «Литературной газете» благодаря главному редактору Константину Симонову. В 1957 автор за этот цикл стихотворений был посмертно удостоен Ленинской премии.
АНКЕТА О КАЗНИ (http://tatar.museum.ru/Jalil/war.htm)
В 1968 году в Берлине состоялась организованная обществом германо-советской дружбы пресс-конференция, на которой Леон Небенцаль ознакомил немецких и зарубежных журналистов с обнаруженными новыми документами.
Как выяснил Небенцаль, казни, проводимые в тюрьме Плентцензее, регистрировались в загсе западноберлинского округа Шарлоттенбург. Здесь он и обнаружил документы о казни.
Карточки отпечатаны на специальных бланках типографским способом, остальные напечатаны на пленке. Надписи сделаны от руки.
№ 2970
Берлин, Шарлоттенбург, от 26 августа 1944 г.
Писатель Муса Гумеров-Джалиль, мусульманин, проживающий в Берлине, Шарлоттенбург, Хафельштрассе, 9.
Умер 25 августа 1944 года в 12 часов 18 минут в Берлине, Шарлоттенбург, Кенигсдамм, 7.
Умерший был рождения 2 февраля 1906 года в Мустафино (Оренбург), номер свидетельства загса (не заполнено).
Отец - Мустафа Гумеров-Джалиль, последнее место жительство неизвестно.
Мать - Рахина (Рахима) Гумерова - Джалиль, урожденная Сайфуллина, других сведений нет.
Умерший был женат на Амине Гумеровой-Джалиль, урожденной Сайфуллиной.
Заполнено на основании устных показаний помощника надзирателя Пауля Дюррхауэра, проживающего в Берлине, Мантейфельштрассе, 10.
Сообщивший эти данные известен и заявил, что является личным свидетелем смерти.
Прочитано вслух, подтверждено и подписано Пауль Дюррхауэр.
Соответствие с подлинником книги заверено.
Берлин, Шарлоттенбург, 26 августа 1944 года.
Исполняющий обязанности служащего загса Глюк.
Причина смерти: обезглавлен.
Такие анкеты заполняли на каждого казненного, и они позволили уточнить состав группы Джалиля и выяснить всех казненных вместе с поэтом.
Вместе с Джалилем под нож гильотины попали: детский писатель Абдулла Алиш, инженер Фуат Булатов, учитель Гайнап Курмаш, финансовый работник Гариф Шабаев, журналист Ахмет Симаев, рядовой Красной Армии Абдулла Баттал, товаровед Зиннат Хасанов, бухгалтер Фуат Сайфельмулюков, Ахат Аднашев, Салим Бухаров.
Судя по записям, они были обезглавлены на гильотине в течение получаса - с 12 часов 06 минут до 12 часов 36 минут 25 августа 1944 года. Казни следовали одна за другой с интервалом в 3 минуты.
Предисловие.
Мне повезло со школьными учителями. В первую очередь – с учителями физики и математики.
Особняком стоит учитель физкультуры Валерий Дмитриевич. Невысокого роста, внешне сильно напоминающий актера Михаила Кононова в фильме «Большая перемена».
Как физрук он проявил себя блестяще – в нашей глухой пензенской деревне в 60-е годы были оборудованы футбольное поле и волейбольный площадки, а также спортзал со всем комплектом гимнастических снарядов (!). Многие школьники выполнили нормативы спортивных разрядов - по лыжному кроссу, боксу, гимнастике, волейболу, легкой атлетике.
Но, я хочу о другой его замечательной черте сказать – он был непревзойденным декламатором стихов, которых знал наизусть великое множество.
И в нашем деревенском клубе собирался полный зал зрителей разных возрастов, чтобы послушать в течение часа-полтора стихи в исполнении Валерия.
Когда он читал, скажем, «Песнь о собаке» Сергея Есенина, в зале слышались всхлипывания. Многие, не стесняясь, вытирали слёзы.
Одним из таких произведений, вызывавших предельно яркие эмоции, было стихотворение «Варварство» великого татарского поэта Мусы Джалиля, написанное им в немецком концлагере.
Это стихотворение, благодаря декламаторскому таланту нашего физрука Валерия, я запомнил на всю жизнь.
И сейчас, в год 70-летия Великой Победы я снова вспомнил это стихо…
Муса Джалиль
ВАРВАРСТВО
1943
Они с детьми погнали матерей
И яму рыть заставили, а сами
Они стояли, кучка дикарей,
И хриплыми смеялись голосами.
У края бездны выстроили в ряд
Бессильных женщин, худеньких ребят.
Пришел хмельной майор и медными глазами
Окинул обреченных... Мутный дождь
Гудел в листве соседних рощ
И на полях, одетых мглою,
И тучи опустились над землею,
Друг друга с бешенством гоня...
Нет, этого я не забуду дня,
Я не забуду никогда, вовеки!
Я видел: плакали, как дети, реки,
И в ярости рыдала мать-земля.
Своими видел я глазами,
Как солнце скорбное, омытое слезами,
Сквозь тучу вышло на поля,
В последний раз детей поцеловало,
В последний раз...
Шумел осенний лес. Казалось, что сейчас
Он обезумел. Гневно бушевала
Его листва. Сгущалась мгла вокруг.
Я слышал: мощный дуб свалился вдруг,
Он падал, издавая вздох тяжелый.
Детей внезапно охватил испуг,--
Прижались к матерям, цепляясь за подолы.
И выстрела раздался резкий звук,
Прервав проклятье,
Что вырвалось у женщины одной.
Ребенок, мальчуган больной,
Головку спрятал в складках платья
Еще не старой женщины. Она
Смотрела, ужаса полна.
Как не лишиться ей рассудка!
Все понял, понял все малютка.
-- Спрячь, мамочка, меня! Не надо умирать! --
Он плачет и, как лист, сдержать не может дрожи.
Дитя, что ей всего дороже,
Нагнувшись, подняла двумя руками мать,
Прижала к сердцу, против дула прямо...
-- Я, мама, жить хочу. Не надо, мама!
Пусти меня, пусти! Чего ты ждешь? --
И хочет вырваться из рук ребенок,
И страшен плач, и голос тонок,
И в сердце он вонзается, как нож.
-- Не бойся, мальчик мой. Сейчас вздохнешь ты
вольно.
Закрой глаза, но голову не прячь,
Чтобы тебя живым не закопал палач.
Терпи, сынок, терпи. Сейчас не будет больно.--
И он закрыл глаза. И заалела кровь,
По шее лентой красной извиваясь.
Две жизни наземь падают, сливаясь,
Две жизни и одна любовь!
Гром грянул. Ветер свистнул в тучах.
Заплакала земля в тоске глухой,
О, сколько слез, горячих и горючих!
Земля моя, скажи мне, что с тобой?
Ты часто горе видела людское,
Ты миллионы лет цвела для нас,
Но испытала ль ты хотя бы раз
Такой позор и варварство такое?
Страна моя, враги тебе грозят,
Но выше подними великой правды знамя,
Омой его земли кровавыми слезами,
И пусть его лучи пронзят,
Пусть уничтожат беспощадно
Тех варваров, тех дикарей,
Что кровь детей глотают жадно,
Кровь наших матерей...
