Гибель линкора «Новороссийск»
ТАЙНА ГИБЕЛИ ЛИНКОРА "НОВОРОССИЙСК".
После победы во Второй мировой войне союзники разделили итальянский флот по
решению Тройственной комиссии 1948 года. В результате этого Советскому Союзу
достался лёгкий крейсер, 9 эсминцев, 4 подлодки и линейный корабль "Юлий
Цезарь", построенный ещё до Первой мировой. 6 февраля 1949 года над кораблем
был поднят флаг ВМФ СССР, а чуть позже, в марте, линкор переименовали в
"Новороссийск".
Состояние "Юлия Цезаря" при передаче было неважным: в течение пяти лет, едва
не сданный в утиль, корабль ржавел с небольшой, явно недостаточной для
такого судна, командой на борту без надлежащего техобслуживания. Не спас
положение и небольшой ремонт, проведённый непосредственно перед передачей
линкора Союзу.
Тем не менее, уже в июле 49 года "Новороссийск" принял участие в манёврах в
качестве флагмана эскадры. Впоследствии линкор провёл в ремонтных доках
довольно много времени, его чинили целых восемь раз и добились определённых
успехов: заменили боевые и технические средства, модернизировали турбины,
даже с неудобной планировкой разобрались. Планировали полностью
перевооружить корабль, но решили не торопиться и оставить итальянские
орудия. В перспективе предполагалось оснастить линкор снарядами с
тактическими ядерными зарядами - и тогда бы он, несмотря на почтенный
возраст в 35 лет, стал представлять реальную угрозу противнику.
28 октября 1955 года "Новороссийск" вернулся из очередного похода, причалив в районе Морского госпиталя. на борту, помимо штатных матросов, находились солдаты, переведённые из армии во флот и абсолютно не готовые к тому, что произошло чуть позже: в половине второго ночи под корпусом корабля раздался мощнейший взрыв (~1100-1800 кг тринитротолуола). Видя что поступление воды остановить не удается, исполняющий обязанности командира капитан второго ранга Г.Хоршудов обратился к командующему флотом вице-адмиралу Пархоменко с предложением эвакуировать часть команды, которая из-за затопления носовой части стала собираться на юте и насчитывала несколько сотен человек, но получил отказ. В 4.15 корабль после крена опрокинулся, утащив под воду сотни человек, находившихся на палубе и в отсеках. В десять часов вечера линкор затонул окончательно.
Несмотря на то, что с момента взрыва до момента опрокидывания было достаточно времени (не говоря уже о времени полного затопления, произошедшего через 20 часов после аварии), из отсеков спасти удалось только 9 человек: двух вытащили водолазы, семерых достали через разрезанное днище корабля спасатели с "Карабаха".
В результате катастрофы погибло более 600 человек: досталось не только экипажу линкора, но и тем, кто пришёл на помощь. О факте трагедии никто в то время не узнал, ей суждено было стать государственной тайной. В связи с этой ситуацией с поста главкома ВМФ был снят адмирал Кузнецов: его убрали с должности, лишили звания и отправили в отставку. В первую очередь на принятие такого решения повлияло то, что погибло очень много людей, причём не внезапно, а после плохо организованной процедуры спасения корабля, ведь с момента взрыва до времени затопления прошло всего лишь чуть меньше суток! Бросается в глаза и то, что откровенно устаревший линкор продолжал работать наравне с более молодыми судами и даже являлся флагманом. Несмотря на большое время, проведённое им в ремонте, "Новороссийск" не мог тягаться с современными боевыми судами и не удовлетворял некоторым техническим требованиям. И, тем не менее, ходил в морские походы, а не стоял в качестве музея в порту. Возможно, из-за того, что своих больших кораблей у СССР ещё не было, а потребность в мощных океанских судах ощущалась.
Причинами катастрофы "Новороссийска" разными людьми в разное время считались и халатность командования флота, и диверсия, проведённая то ли итальянцами, то ли англичанами, и взорвавшаяся мина или даже пара мин времён Второй мировой войны. Ниже мы рассмотрим более подробно две версии случившегося: мнениями поделятся кандидат технических наук Олег Леонидович Сергеев и капитан второго ранга Сергей Васильевич Елагин. Первый исследователь говорит о том, что диверсия вполне могла быть осуществлена не иностранными спецкомандами, а советскими профессионалами, чтобы дискредитировать высшее командование флота в лице адмирала Кузнецова и его окружения. Второй автор не исключает вмешательство английских боевых пловцов, приводя некоторые примеры из истории. Впрочем, обо всём по порядку...
Максим Волченков
Улика из прошлого - Гибель Новороссийска.
...Неожиданные выводы можно сделать из сравнения материалов работы
правительственной комиссии СССР (1955 г.) по факту трагической гибели
линкора "Новороссийск" и более 600 моряков его экипажа на военно-морской
базе Севастополя с результатами и итогами работы комиссии чиновников
правительства Великобритании (1956 г.), когда в Портсмуте погиб только один
военный моряк из состава 12-й флотилии Королевского флота Великобритании Лайонел Крэбб.
...Можно с уверенностью сказать, что атаку "Новороссийска" проводили
настоящие профессионалы, специалисты своего дела. Их в то время было так
мало, что не составляло большого труда назвать поименно каждого! Это могли
быть только боевые пловцы из итальянской флотилии MAC, британской 12-й
флотилии или германского соединения "К". Других специалистов с практическим
боевым опытом в Европе и НАТО просто не существовало. Почему
правительственная комиссия СССР в 1955 г. только робко потянула и тут же
оборвала тонкую ниточку версии, которая тянулась к диверсантам из 12-й
флотилии военно-морских сил Великобритании в Портсмуте? Версия есть, а
неоспоримых фактов в подтверждение на момент работы правительственной
комиссии СССР вроде бы и нет. Или комиссии просто не позволили завершить
начатое по политическим мотивам в свете "крепнувшей каждый день
советско-британской дружбы на вечные времена"?
18 апреля 1956 г. с официальным визитом в Англию прибыл отряд советских кораблей. На борту одного из них находился 1-й секретарь ЦК КПСС Никита Сергеевич Хрущев. Корабли пришвартовались у причала британской военно-морской базы Портсмут, которая охранялась особо тщательно. На судах вывели из действия паротурбинные главные энергетические установки, готовность которых к даче хода (началу вращения корабельных гребных винтов) была более 1 часа из холодного состояния.
Визит день за днем шел в строгом соответствии с официальной программой. Внезапно происходит целая серия взаимосвязанных "случайных" событий, в центре которых находится советский флагманский корабль крейсер "Орджоникидзе". "Случайно" под днищем именно этого корабля оказался водолаз, "случайно" паротурбинная установка крейсера оказалось прогретой и способной к немедленной даче хода, "случайно" механики крейсера получили приказ: "Провернуть гребные винты!", "случайно" водолаза затянуло под крутящиеся гребные винты крейсера. Очень похоже, что команда крейсера заранее знала о плане и времени визита без приглашения водолаза-"диверсанта", которого она показательно уничтожила без применения какого-либо оружия!
Советская сторона заявила правительству Великобритании официальный протест. Британское правительство принесло извинения, уверяя, что ему ничего не известно по поводу этой провокации, организованной неизвестными третьими лицами с целью разрыва добрососедских отношений между бывшими союзниками по антигитлеровской коалиции.
Журналисты достоверно установили, что, трагически погибший и никому неизвестный этот водолаз-"диверсант" был одним из ветеранов суперсекретной 12-й флотилии британского флота, имел чин капитана 2 ранга и звали его Лайонел Крэбб. В годы Второй мировой войны он успешно руководил обороной британской военно-морской базы Гибралтар от итальянских боевых пловцов и по праву сам считался одним из лучших водолазов британского флота. Лайонел Крэбб лично знал многих итальянцев из 10-й флотилии МАС. Пленные итальянские боевые пловцы не только консультировали специалистов из 12-й флотилии, но и выполняли совместные боевые операции.
Новейшие советские крейсера проекта 68-бис многократно повергали в шок британское адмиралтейство. В первой декаде октября 1955 г. крейсер "Свердлов" в составе отряда советских кораблей начал движение в британскую военно-морскую базу Портсмут с дружеским визитом. Следуя проливом Бельт в сопровождении 2-х эсминцев, в густом тумане, он совершил невозможное (по британским меркам). Корабль кратковременно вышел из общего строя, отклонился от глубоководного фарватера и на полном ходу пересек песчаную отмель с глубиной всего около 4 м! Выполнив столь удивительный (для радарных постов наблюдения НАТО) маневр, корабль возвратился на глубоководный фарватер и точно занял свое место в строю советских кораблей. Грубую ошибку в действиях расчета ходового мостика "Свердлова" при выполнении поворота специалисты НАТО приняли за "секретные испытания" головного крейсера проекта 68-бис, максимально приближенные к условиям боевого прорыва советских крейсеров-рейдеров в Атлантику из Балтийского моря и приняли решение при первой возможности осмотреть днище крейсера легким водолазом (боевым пловцом).
12 октября 1955 г. во время дружественного визита крейсеров "Свердлов" и "Александр Невский" (оба проекта 68-бис) швартуются у стенки военно-морской базы Портсмут. Но никто даже не пытается произвести водолазный осмотр их днищ - на базе 12-й флотилии в Портсмуте в это время нет боевых пловцов, которым можно поручить столь ответственное задание.
18 апреля 1956 г. серийный крейсер "Орджоникидзе" швартуется в Портсмуте в ходе официального визита. И именно в этот момент во время выполнения секретного задания гибнет ветеран 12-й флотилии капитан 2 ранга Крэбб!
Если в октябре 1955 г. лучшие боевые пловцы отсутствуют в Портсмуте, то надо искать "следы" их профессиональной деятельности достаточно далеко за его пределами. Один такой "след" существует - диверсионный подрыв 29 октября 1955 г. советского линкора "Новороссийск" в бухте Севастополя! Все прошедшие годы вину за эту диверсию многочисленные авторы версий причин гибели линкора "Новороссийск" приписывали исключительно профессионалам Второй мировой войны из подразделения боевых пловцов Италии -10-й флотилии MAC! Но кто может серьезно поверить, что в 1955 г. командование военно-морского флота Италии могло самостоятельно планировать и проводить спецоперации такого масштаба и такого уровня возможных военно-политических последствий без санкции командования НАТО? Можно предположить, что в Севастопольской бухте действовала единая команда британских и итальянских боевых пловцов, проходящих совместную службу в 12-й флотилии Королевского флота.
Остается вопрос о мотивах подрыва "Новороссийска". Ответ можно найти в истории Суэцкого канала! В феврале 1955 г. Британия инициирует образование военного союза - Багдадского пакта, куда первоначально входят Турция и Ирак. Англия вступает в Багдадский пакт 4 апреля 1955 г., что позволяет ей установить двойной военный контроль (через НАТО и Багдадский пакт) над черноморскими проливами - единственным путем для выхода Черноморского флота СССР в Средиземное море. 14 мая 1955 г. была создана Организация Варшавского договора, в который входит и Албания, что создает возможность военно-морского присутствия СССР в Средиземном море, базируясь на албанский порт и военно-морскую базу Дуррес в непосредственной близости от стратегической коммуникации Британской империи через Суэцкий канал!
В сентябре 1955 г. Египет в ответ на реальную военную угрозу со стороны Великобритании заключает "торговые" соглашения с СССР, Чехословакией и Польшей о поставках современного вооружения. 29 октября 1955 г. происходит таинственный подрыв линкора "Новороссийск" в Севастополе, что реально могло бы уничтожить все боевое ядро Черноморского флота и на длительный период вывести из строя его главную военно-морскую базу. 11 июня 1956 г. зону Суэцкого канала покидает последний британский солдат. В июле 1956 г. правительство Египта национализирует Суэцкий канал. 29 октября 1956 г. Великобритания, Франция и Израиль предпринимают агрессивные действия против Египта в зоне Суэцкого канала. Если задаться вопросом, что объединяет даты 29 октября 1955 г., 29 октября 1956 г., то ответ лежит в плоскости геополитики - Суэцкий канал!
Источник: http://macbion.narod.ru, Сергей Елагин
Скрытые факты
Информационный пласт, поднятый за прошедшие годы историками и писателями,
высветил отказ правительственной комиссии в докладе от 17 ноября 1955 г. "О
гибели линкора "Новороссийск" и части его команды" дать объективный ответ на
три главных вопроса: что взорвалось, почему не удалось спасти линкор после
взрыва и кто мог осуществить диверсию.
Из имеющихся материалов следует, что комиссия стремилась не допустить объяснения фактов сдвоенного взрыва и связать катастрофу с самовзрывом некондиционного артбоезапаса, а затем, когда эта версия не подтвердилась, со случайным подрывом на не вытраленной мине, для чего строились умозрительные модели, далекие от реальной ситуации.
Не был рассмотрен ключевой фактор организации борьбы за живучесть - отсутствие в момент катастрофы 80% строевых офицеров, включая командира корабля и командира БЧ-5, что следует считать основной причиной гибели линкора после взрыва.
Говоря о серьезных конструктивных недостатках линкора, комиссия принижает мужество и героизм моряков, сумевших в течение 165 минут бороться за живучесть корабля, получившего гибельные повреждения. Напротив, "Императрица Мария" продержалась на плаву всего 54 минуты, когда экипаж в условиях не прекращавшейся серии взрывов не смог противостоять натиску стихии и начал спасаться.
Остался загадкой и факт необеспеченного командованием и штабом эскадры внепланового выхода линкора в море 28 октября 1955 года. Не были раскрыты истинные причины неудовлетворительной организации проведения спасательных работ (все командование флота было одномоментно выведено из строя при опрокидывании линкора), возможности подготовки диверсии со стороны берега.
Свидетельств и фактов диверсии в ту пору было более чем достаточно, требовалось только распорядиться ими надлежащим образом, аккумулировав информацию в соответствии с целостным понятием - оружие, включая средства поражения и доставки к цели, приборов и устройств управления и наведения. Такой подход требовал привлечения специалистов и ученых по взрывным процессам, которые без особого труда установили ключевую причину гибели корабля в результате одновременного подрыва двух донных тысячекилограммовых зарядов.
Невыполнение этих очевидных требований позволило комиссии оставить без внимания существенные различия сейсмограмм реального и экспериментальных взрывов, где четко просматривается превышение в два раза амплитуды смещения почвы при реальном, по сравнению с экспериментальным взрывом, а также разницу в продолжительности колебательных процессов и особенности повреждений, нанесенных кораблю.
О повреждении носовой части ЛК "Новороссийск" командир аварийной партии крейсера "Керчь" Саламатин сказал следующее: "Я обратил внимание, что там, где был взрыв, как будто боровком проделали отверстие. Видимо, был взрыв направленного действия. Очень сильный. Борта около носа совершенно целые".
Очевидно, что одним боеприпасом, как это указано в акте комиссии, нанести кораблю сквозное повреждение невозможно.
Подтверждением сдвоенного взрыва служат документальные свидетельства участников событий (также не принятые во внимание при расследовании), различивших два толчка с коротким временным интервалом, а также обнаружение в районе якорной стоянки двух воронок от взрывов, анализ конфигурации и взаимного расположения которых мог дать важную информацию о характере взрывных процессов, возможных способах доставки и постановки зарядов.
Следовательно, кроме суммарной мощности и числа зарядов существуют дополнительные условия, необходимые для концентрации энергии подводных взрывов. Информативной представлялась догадка начальника минно-торпедного управления Черноморского флота Марковского о связи разрушений корабля с образованием "газовой камеры" при взрыве двух немецких мин типа RMH, однако обсуждение этой темы было пресечено комиссией.
Научные данные тех лет в области теории взрыва и кавитации позволяли объяснить случившееся следующим образом. Первый взрыв заряда произошел под кораблем без нанесения гибельных повреждений, однако созданный в толще воды газовый пузырь сконцентрировал энергию взрыва второго заряда, придав ему кумулятивный эффект.
Соответственно выводы по этим фактам могли быть следующими.
Линейный корабль "Новороссийск" был подорван двумя зарядами с суммарным
тротиловым эквивалентом в пределах 1800 кг, установленными на грунте в
районе носовых артпогребов, на незначительном расстоянии от диаметральной
плоскости корабля и друг от друга. По мощности взрывчатого вещества заряды
близки к немецким минам LBM или отечественным АМД-1000.
Взрывы произошли с коротким временным интервалом, обусловившим создание кумулятивного эффекта и нанесение повреждений, в результате которых корабль затонул.
Уже сама постановка задачи опровергала вывод комиссии о подрыве "Новороссийска" на немецкой мине, оставшейся со времен войны, установленной без привязки к конкретной цели при том, что к 1955 году немецкие мины в силу старения источников питания были неисправны, а нахождение в боеготовом состоянии двух мин выводит данное событие за рамки реальности.
Кроме того, интервал времени между взрывами, различаемый человеком, слишком велик для случая инициирования второго заряда за счет детонации или срабатывания неконтактного взрывателя, что свидетельствует о целенаправленном ориентировании и подрыве зарядов в заданный момент времени.
Незначительное, составившее десятые доли секунды рассогласование по времени взрывов указывает на применение высокоточных и ударостойких часовых механизмов, так как в силу погрешности используемые в минном оружии тех лет отечественные и немецкие приборы срочности для этой цели не годились.
О заблаговременной проработке замысла диверсии может говорить не только выбор времени суток, но и получасовая кратность установки временных механизмов взрывателей.
Обратившись к историческим аналогиям, комиссия смогла бы установить, что по точности часовые механизмы взрывателей значительно уступают применявшимся англичанами при подрыве в 1943 году немецкого линкора "Тирпиц" и больше соответствуют отечественным приборам типа АЧХ.
Другая аналогия состоит в совпадении, - как и на "Императрице Марии", взрывы начались с обхода артпогребов. Согласно показаниями моряков, взрыв произошел точно в момент открытия люка носового артбогреба. Не иначе, при подготовке диверсии были учтены факты отечественной истории и регламент обслуживания боезапаса.
На основании этих сведений комиссии пришлось бы сделать вывод о наличии единых замысла и плана подготовки и проведения диверсии, а подрыв был осуществлен одновременным срабатыванием временных (часовых) механизмов взрывателей каждого из зарядов с установкой на 1 час 30 мин. 29 октября 1955 года.
Изложенное полностью исключает распространенные версии использования систем оружия итальянского или английского происхождения - боевых пловцов, человекоуправляемых торпед и мини-ПЛ типа "Миджет", действия которых ограничены их оперативными и конструктивно-техническими элементами.
Так, время реакции системы диверсионных средств составляло от нескольких недель до месяцев, поэтому эффективным средством противодействия была частая смена дислокации кораблей. Приказ встать на якорную бочку № 3 поступил, когда "Новороссийск", возвращаясь в базу, уже лег на Инкерманские створы, что исключало возможность перенацеливания и тем более развертывания иностранных диверсионных сил и средств.
И уж совсем фантастична доставка и установка сотней подводных диверсантов к месту стоянки линкора двух тонн взрывчатки.
Наряду с этим следует сказать о весьма сомнительной военно-политической целесообразности проведения в период ядерного противостояния любым государством подобной операции, для разработки и реализации которой требуется привлечь многие государственные структуры с неизбежной утечкой информации, которая рано или поздно становится достоянием иностранной разведки.
Нет нужды говорить о том, что самодеятельность и безрассудство "патриотов" жестко пресекались спецлужбами государства, на что обращали внимание российских историков сами бывшие итальянские подводные диверсанты.
Подготовка к взрыву
Анализ боевых возможностей иностранных диверсионных средств должен был привести комиссию к мысли о доставке зарядов, эквивалентных минам АМД-1000, надводными малоразмерными плавсредствами, затопленными на месте стоянки линкора. Об этом говорит загадочное бесследное исчезновение катера и баркаса, находившихся под правым выстрелом у места взрыва, тогда как плавсредства у симметричного выстрела левого борта сохранились и не пострадали.
При этом водолазами была отмечена незначительная для мощности зарядов глубина и сглаженность воронок, что характерно для случая, когда взрывы происходят не на грунте, а на платформе в полутора метрах от грунта, что соответствует высоте борта пропавших плавсредств.
Следует отметить, что найденные водолазами на месте взрывов предметы не исследовались комиссией на предмет принадлежности к указанным плавсредствам.
С учетом наличия в цистернах катера до 900 кг бензина, комиссия должна была прийти к следующим выводам: бесследное разрушение деревянных корпусов катера и баркаса произошло при подводных контактных взрывах боеприпасов; в создавшихся условиях закономерно происходит объемный подрыв бензо-воздушной смеси.
К числу признаков зафиксированного наблюдателями объемного взрыва относится яркая вспышка и черная шапка дыма на полубаке линкора, наличие воздушной волны, резкий перепад давления, запах бензина, послуживший причиной первичного доклада о взрыве бензиновой цистерны, которой никогда не было на корабле, а также горение топлива, поднятого на поверхность.
Возникает вопрос, как и в какие сроки могла быть осуществлена скрытная доставка боеприпасов и затопление плавсредств? С левого борта в последние часы перед взрывом осуществлялся прием уволенных на берег моряков.
О прибытии последних баркасов было доложено к 0.30. В это время на полубаке линкора, откуда хорошо просматривалась палуба до первой башни главного калибра и оба выстрела, наряду с дежурной службой находилась группа прибывших из увольнения моряков.
Следовательно, "заряженные" катер и баркас уже находились в это время под правым выстрелом линкора.
Окончательная подготовка к взрыву, таким образом, осуществлялась по прибытии линкора в гавань и включала загрузку и доставку боеприпасов к выстрелу правого борта.
Диверсантам требовалось затопить катер старшего помощника командира корабля Хуршудова, убывшего на берег после более чем странного объявления экипажу о предстоящем раннем выходе в море, и баркас с подготовленным к взрыву спецгрузом.
Непосредственные исполнители этих операций решали обычную для флотского спецназа задачу проверки бдительности вахтенной службы и не знали о "начинке" катера и баркаса.
В 1993 году были названы исполнители этой акции: старший лейтенант спецназа и два мичмана - группа обеспечения.
По совокупности данных комиссия должна была сделать, но никогда не озвучить расстрельный для себя вывод:
Для наведения на артпогреба плавсредств с зарядами использовался правый выстрел пришвартованного на якорную бочку № 3 линкора "Новороссийск". Подрыв был подготовлен и осуществлен отечественными спецслужбами с ведома руководства страны исключительно во внутриполитических целях.
Провокация против флотоводца
Кому была нужна и против кого была направлена эта грандиозная провокация? На
этот вопрос ровно через два года после гибели "Новороссийска" 29 октября
1957 года на Пленуме ЦК КПСС отвечает Хрущев: "Нам предложили вложить во
флот более 100 миллиардов рублей и строить старые катера и эсминцы,
вооруженные классической артиллерией. Мы провели большую борьбу, сняли
Кузнецова… думать, заботиться о флоте, об обороне, он оказался неспособным.
Нужно все оценивать по-новому. Надо строить флот, но прежде всего строить
подводный флот, вооруженный ракетами".
В континентальном государстве - России, флот играет чрезвычайно важную, но не решающую роль в обороноспособности страны и выборе приоритетов военного строительства. Это не мог не знать флотоводец, зарекомендовавший себя в годы войны мастером организации взаимодействия армии и флота.
Как человек с научным складом ума, он не мог не понимать, что в условиях экономических ограничений высокая капиталоемкость военного кораблестроения препятствовала курсу атомной и ракетно-космической отраслей на развертывание стратегических ракетных комплексов наземного базирования.
Как известно, в августе 1945 года постановлением ГКО при Совнаркоме с целью форсировать работы по созданию атомной бомбы было образовано 1-е Главное управление, что требовало многомиллиардных затрат.
Менее чем через год постановлением Совмина СССР от 13 мая 1946 года № 1017-419сс "Вопросы реактивного вооружения" ведущим оборонным министерствам были поставлены задачи по разработке и производству реактивного вооружения.
Во многом судьбу десятилетней программы строительства ВМФ, представленной в сентябре 1945 года в правительство и включавшей производство авианосцев - больших и малых, крейсеров, новых подводных лодок и эсминцев, а также и лично Кузнецова, освобожденного в 1947 году от должности, решили слова Сталина: "Моряки всегда отличались незнанием и нежеланием считаться с возможностями промышленности".
Это было первое предупреждение ВПК.
После восстановления в 1951 году в должности военно-морского министра СССР Кузнецов подготовил доклад об устаревшем флоте, о строительстве кораблей по старым проектам, о реактивном вооружении. Выступил против отмены гарантийного срока на вновь построенные корабли и вооружение. Оваций в Минсудпроме СССР эти предложения не вызвали.
Будучи приверженцем сбалансированного флота, в 1954-1955 годах Кузнецов ставит вопрос о десятилетнем плане судостроения, добивается установки первых опытных образцов реактивного оружия морского и берегового базирования, утверждает проект атомной подводной лодки, принимает меры по разработке инерциальных систем и счетно-решающих приборов для ПЛ, оснащенных реактивным оружием дальнего действия.
В этот же период правительством СССР после успешного испытания в августе 1953 года термоядерного устройства (водородной бомбы) принимается решение о разработке баллистической ракеты с межконтинентальной дальностью полета, способной поразить стратегические цели в любом районе земного шара и вывести в космическое пространство искусственный спутник Земли.
Приоритет стратегических ядерных сил на данный период принят окончательно, что требует переключения на эти цели большей части экономических и интеллектуальных ресурсов страны.
Десятилетний план судостроения, не отражающий в перспективе приоритет развития наиболее капиталоемких и выгодных для ВПК морских стратегических ядерных сил, объективно не мог поддерживаться военно-политическим руководством страны, что во второй раз решило судьбу Кузнецова.
Из всего арсенала средневековья к моменту описываемых событий главным оружием оставалась дискредитация несогласных с единым курсом путем показа ущербности отстаиваемых идей, для чего не считалось зазорным приносить в жертву жизнь невинных людей.
После того как 26 мая 1955 года Кузнецов подал рапорт с просьбой освободить его от занимаемой должности по состоянию здоровья, поле действий по дискредитации сузилось, а занесенный меч грозил ударить по пустому месту, сводя на нет весь эффект проводимой Хрущевым "большой борьбы". О том, что руководство страны искало выход из создавшегося положения подтверждается в воспоминаниях Кузнецова. О событиях тех дней он пишет: "В октябре того же 1955 года подобные разговоры (об уходе с должности) приобрели реальное воплощение в виде официального заявления в мой адрес, что меня, конечно, нужно освободить, но не по болезни, а по другим мотивам".
В письме к жене Вере Николаевне из Ялты от 20 октября 1955 года Николай Герасимович писал: "…Насколько мне удалось понять, министр хочет иметь своего нового Главкома, но объяснить это желает чем-то серьезным и поэтому скрывает от меня".
Основанием для снятия Главкома ВМФ с должности могло стать масштабное чрезвычайное происшествие, так как откладывать и дальше удовлетворение просьбы Кузнецова было нельзя.
Последовавшее после гибели "Новороссийска" освобождение 8 декабря 1955 года Кузнецова от должности и назначение Главкомом ВМФ Горшкова открыло пути сокращения корабельного состава и авиации ВМФ, разделке на металлолом недостроенных кораблей.
В дальнейшем руководство страны во имя достижения ближайших политических целей за счет решающего превосходства в ракетно-ядерной области пошло на резкое сокращение вооруженных сил, уничтожение авиационного парка ВВС и свертывание наукоемких производств.
Мобилизационный потенциал ВПК СССР поддерживался жесткой конкуренцией отраслевых и внутриотраслевых группировок за получение государственных заказов на создание вооружения и военной техники.
Порой эта борьба велась не на жизнь, а на смерть.
Разменной монетой оказался ЛК "Новороссийск" и другие трофейные корабли, ставшие обузой для промышленности, затем очередь дошла до строящихся крейсеров и авиационных комплексов, в том числе перспективных стратегических, не говоря уже о тысячах уволенных специалистов, на подготовку которых ушли многие годы и ресурсы.
Трагедия "Новороссийска" имеет свою оптимистическую составляющую в исторической целесообразности приоритетного развития производительных сил, где оборонный комплекс при всех его пороках выполняет роль локомотива и задающего генератора.
ВМФ принадлежит исключительная роль в реализации атомного и ракетного проектов, развертывании Ракетных войск стратегического назначения и Военно-космических сил страны.
Россия и ныне сохраняет статус передовой державы в области космических и ядерных технологий.
"Джейнс" всегда прав
Из короткого сообщения справочника о боевых кораблях мира "Джейнс файтинг шипс" за 1957-1958 гг. следует, что линкор "Новороссийск" был потоплен "дрейфующей" миной, количество жертв составило сотни человек. Со ссылкой на другое сообщение утверждается, что корабль был использован во время "некоторых экспериментов" на Черном море. Осведомленность издателей авторитетнейшего справочника, издающегося с 1897 г., никогда не подвергалась сомнению. Вряд ли можно оставить без внимания изложенную версию, скрывающую между строк сведения, полученные не только из акта правительственной комиссии, но и из других, более объективных источников информации.
Запоздалую на два года публикацию "Джейнс файтинг шипс" о трагедии "Новороссийска", ее краткость и эзопов язык, описывающий ситуацию (позиционирование и подрыв мины в определенных целях), можно объяснить стремлением не "засветить" источники информации не только в Главкомате ВМФ, КГБ, но и в партийном руководстве и Совмине СССР. Трудно избавиться от ощущения запрограммированности сделанных правительственной комиссией в рекордно короткие сроки выводов, направленных не на установление причины катастрофы, а на обвинения, порой притянутые, командования ВМФ и попытки снять ответственность с промышленности за невыполненный комплекс мероприятий по обеспечению живучести и непотопляемости корабля и оснащению флота современными гидроакустическими средствами для поиска подводных лодок.
В традициях присной памяти 30-х гг. председателем комиссии был назначен человек, обвинивший в 1952 г. Николая Кузнецова в антигосударственном деле - "охаивании самых современных кораблей". В число членов комиссии входили Сергей Горшков - и.о. главкома ВМФ, бывший командующий Черноморским флотом, несущий прямую ответственность за состояние дел на этом флоте, а также представители МВД и КГБ СССР.
Симптоматично принятое уже в начале 1956 г. решение уничтожить материалы свидетельских показаний и не возбуждать уголовного дела против непосредственных виновников катастрофы с целью не допустить проведения следствия, которое неминуемо вело к раскрытию истинных причин катастрофы "Новороссийска" и установлению ее заказчиков и исполнителей.
В заключение хотелось бы сказать, что установленные факты говорят о реальной возможности довести до конца расследование причин катастрофы "Новороссийска", привлечь к нему органы прокуратуры, которые должны возбудить по факту гибели боевого корабля уголовное дело, воздать должное героизму моряков-черноморцев, до конца выполнивших свой воинский долг, но не получивших заслуженных наград.
Источник: http://nvo.ng.ru, Олег Сергеев
Гибель линкора "Новороссийск": пять версий
29 октября 1955 года в Северной бухте Севастополя затонул флагман
черноморской эскадры советского военно-морского флота линкор "Новороссийск".
Погибли более 600 моряков. Согласно официальной версии, под днищем корабля
взорвалась старая донная немецкая мина. Но существуют и другие версии,
неофициальные, но очень популярные - якобы ответственность за гибель
"Новороссийска" несут итальянские, английские и даже советские диверсанты.
Джулио Чезаре
На момент гибели линейному кораблю "Новороссийск" исполнилось 44 года - срок
для корабля почтенный. Большую часть своей жизни линкор носил другое имя - "Джулио
Чезаре" ("Юлий Цезарь"), плавая под флагом итальянских ВМС. Он был заложен в
Генуе летом 1910 года и спущен на воду в 1915 году. В Первой мировой войне
линкор участия не принимал, в 1920-х годах использовался как учебный корабль
для подготовки морских артиллеристов.
В середине 1930-х "Джулио Чезаре" прошел капитальный ремонт. Водоизмещение корабля достигло 24000 тонн, он мог развивать достаточно высокую скорость в 22 узла. Линкор был хорошо вооружен: два трехствольных и три башенных орудия, три торпедных аппарата, зенитные установки и крупнокалиберные пулеметы. В ходе Второй мировой войны линкор занимался в основном сопровождением конвоев, но в 1942 году командование ВМС признало его устаревшим и перевело в разряд учебных кораблей.
В 1943 году Италия капитулировала. До 1948 года "Джулио Чезаре" находился на стоянке, не будучи законсервированным, с минимальным количеством команды и без надлежащего технического обслуживания.
Согласно специальному соглашению, итальянский флот должен был быть поделен между союзниками по антигитлеровской коалиции. На долю СССР пришлись линейный корабль, легкий крейсер, 9 эсминцев и 4 подлодки, не считая мелких кораблей. 10 января 1947 года в Совете министров иностранных дел союзных держав было достигнуто соглашение о распределении передаваемых итальянских кораблей между СССР, США, Великобританией и другими странами, пострадавшими от агрессии Италии. Так, например, Франции были выделены четыре крейсера, четыре эсминца и две подводные лодки, а Греции - один крейсер. Линейные корабли вошли в состав групп "A", "B" и "C", предназначенных для трех главных держав.
Советская сторона претендовала на один из двух новых линкоров, по своей мощи превосходивших даже германские корабли типа "Бисмарк". Но поскольку к этому времени между недавними союзниками уже начиналась Холодная война, то ни США, ни Англия не стремились усиливать ВМФ СССР мощными кораблями. Пришлось кидать жребий, и СССР получил группу "C". Новые линкоры достались США и Англии (позже эти линкоры были возвращены Италии в рамках партнерства по НАТО). По решению Тройственной комиссии 1948 года СССР получил линкор "Джулио Чезаре", легкий крейсер "Эммануэле Филиберто Дюка Д"Аоста", эсминцы "Артильери", "Фучильере", миноносцы "Анимозо", "Ардиментозо", "Фортунале" и подводные лодки "Мареа" и "Ничелио".
9 декабря 1948 года "Джулио Чезаре" покинул порт Таранто и 15 декабря прибыл
в албанский порт Влера. 3 февраля 1949 года в этом порту состоялась передача
линкора советской комиссии, возглавляемой контр-адмиралом Левченко. 6
февраля над кораблем подняли военно-морской флаг СССР, а еще через две
недели он вышел в Севастополь, прибыв на свою новую базу 26 февраля.
Приказом по Черноморскому флоту от 5 марта 1949 года линкору присвоили
название "Новороссийск".
Как отмечают практически все исследователи, корабль был передан итальянцами
советским морякам в запущенном состоянии. В относительно удовлетворительном
виде находилась основная часть вооружения, главная энергетическая установка
и основные корпусные конструкции - обшивка, набор, главные поперечные
переборки ниже броневой палубы. А вот общекорабельные системы: трубопроводы,
арматура, обслуживающие механизмы, - требовали серьезного ремонта или
замены. Радиолокационных средств на корабле не было вообще, парк средств
радиосвязи был скуден, полностью отсутствовала зенитная артиллерия малого
калибра. Надо отметить, что непосредственно перед передачей СССР линкор
прошел небольшой ремонт, касавшийся в основном электромеханической части.
Когда "Новороссийск" обосновался в Севастополе, командование Черноморским флотом отдало приказ - в кратчайшие сроки превратить корабль в полноценную боевую единицу. Дело осложнялось тем, что часть документации отсутствовала, да и военно-морских специалистов, владевших итальянским языком, в СССР практически не было.
В августе 1949 года "Новороссийск" принял участие в маневрах эскадры в качестве флагмана. Впрочем, его участие было скорее номинальным, поскольку за три отпущенных месяца привести линкор в порядок не успели (да и не могли успеть). Однако политическая обстановка требовала продемонстрировать успехи советских моряков в освоении итальянских кораблей. В итоге эскадры вышла в море, а разведка НАТО убедилась, что "Новороссийск" плавает.
С 1949 по 1955 год линкор восемь раз находился в заводском ремонте. На нем установили 24 спаренные установки советских 37-мм зенитных автоматов, новые радиолокационные станции, средства радиосвязи и внутрикорабельной связи. Также заменили итальянские турбины на новые, изготовленные на Харьковском заводе. В мае 1955 года "Новороссийск" вошел в строй ЧФ и до конца октября несколько раз выходил в море, отрабатывая задачи по боевой подготовке.
28 октября 1955 года линкор вернулся из последнего похода и занял место в Северной бухте на "линкорной бочке" в районе Морского Госпиталя, примерно в 110 метрах от берега. Глубина воды там составляла 17 метров воды и еще около 30 метров вязкого ила.
Взрыв
На момент взрыва командир линкора капитан 1 ранга Кухта находился в отпуске.
Обязанности его исполнял старший помощник капитан 2 ранга Хуршудов. Согласно
штатному расписанию, на линкоре находились 68 офицеров, 243 старшины, 1231
матрос. После того как "Новороссийск" ошвартовался, часть экипажа съехала в
увольнение. На борту оставались более полутора тысяч человек: часть экипажа
и новое пополнение (200 человек), курсанты морских училищ и солдаты,
накануне прибывшие на линкор.
29 октября в 01:31 по московскому времени под корпусом корабля с правого борта в носу раздался мощный взрыв. По оценкам специалистов, его сила была эквивалентна взрыву 1000-1200 килограммов тринитротолуола. С правого борта в подводной части корпуса образовалась пробоина площадью более 150 квадратных метров, а с левого борта и вдоль киля - вмятина со стрелкой прогиба от 2-х до 3-х метров. Общая площадь повреждений подводной части корпуса составляла около 340 квадратных метров на участке длиной 22 метра. В образовавшуюся пробоину хлынула забортная вода, и через 3 минуты возник дифферент в 3-4 градуса и крен в 1-2 градуса на правый борт.
В 01:40 о случившемся сообщили командующему флотом. К 02:00, когда крен на правый борт достиг 1,5 градуса, начальник оперативного управления флота капитан 1 ранга Овчаров приказал "буксировать корабль на мелкое место", и подошедшие буксиры развернули его кормой к берегу.
К этому времени на линкор прибыли командующий Черноморским флотом вице-адмирал В.А.Пархоменко, начальник штаба флота вице-адмирал С.Е.Чурсин, член Военного Совета вице-адмирал Н.М.Кулаков, исполняющий обязанности командующего эскадрой контр-адмирал Н.И.Никольский, начальник штаба эскадры контр-адмирал А.И.Зубков, командир дивизии крейсеров контр-адмирал С.М.Лобов, начальник Политуправления флота контр-адмирал Б.Т. Калачев и еще 28 старших офицеров штаба.
В 02:32 обнаружился крен на левый борт. К 03:30 на палубе выстроилось около 800 ничем не занятых моряков, у борта линкора стояли спасательные суда. Никольский предложил перевести на них матросов, но получил категорический отказ Пархоменко. В 03:50 крен на левый борт достиг 10-12 градусов, при этом буксиры продолжали тянуть линкор влево. Спустя 10 минут крен возрос до 17 градусов, тогда как критическими были 20. Никольский вновь попросил у Пархоменко и Кулакова разрешения эвакуировать незанятых борьбой за живучесть моряков и опять получил отказ.
"Новороссийск" стал опрокидываться кверху днищем. Несколько десятков человек успели перебраться в шлюпки и на соседние корабли, но сотни моряков посыпались с палубы в воду. Многие остались внутри гибнущего линкора. Как потом объяснял адмирал Пархоменко, он "не счел возможным заблаговременно приказать личному составу оставить корабль, так как до последних минут надеялся, что корабль будет спасен, и не было мысли, что он погибнет". Эта надежда стоила жизни сотням людей, которые, упав в воду, были накрыты корпусом линкора.
К 04:14 "Новороссийск", принявший более 7 тысяч тонн воды, накренился до роковых 20 градусов, качнулся вправо, столь же неожиданно повалился влево и лег на борт. В таком положении он оставался несколько часов, уперевшись в твердый грунт мачтами. В 22:00 29 октября корпус полностью исчез под водой.
Всего при катастрофе погибло 609 человек, включая аварийные партии с других кораблей эскадры. Непосредственно в результате взрыва и затопления носовых отсеков погибли от 50 до 100 человек. Остальные погибли при опрокидывании линкора и после него. Своевременной эвакуации личного состава организовано не было. Большинство моряков остались внутри корпуса. Часть из них длительное время держались в воздушных подушках отсеков, но спасти удалось лишь девять человек: семь вышли через прорезанную в кормовой части днища горловину спустя пять часов после опрокидывания, и еще двух вывели через 50 часов водолазы. По воспоминаниям водолазов, замурованные и обреченные на смерть моряки пели "Варяга". Только к 1 ноября водолазы перестали слышать стуки.
Летом 1956 года экспедиция особого назначения "ЭОН-35" приступила к подъему линкора методом продувания. Подготовка к подъему была полностью завершена к концу апреля 1957 года. Генеральную продувку начали с утра 4 мая и в тот же день завершили подъем. Корабль всплыл кверху килем 4 мая 1957 года, а 14 мая его отвели в Казачью бухту, где и перевернули. При подъеме корабля вывалилась третья башня главного калибра, которую пришлось поднимать отдельно. Корабль был разобран на металл и передан на завод "Запорожсталь".
Выводы комиссии
Для выяснения причин взрыва была создана правительственная комиссия во главе
с заместителем председателя Совета Министров СССР министром судостроительной
промышленности генерал-полковником инженерно-технической службы Вячеславом
Малышевым. По воспоминаниям всех, кто его знал, Малышев являлся инженером
высочайшей эрудиции. Он великолепно знал свое дело и читал теоретические
чертежи любой сложности, отлично разбираясь в вопросах непотопляемости и
остойчивости кораблей. Еще в 1946 году, ознакомившись с чертежами "Джулио
Чезаре", Малышев рекомендовал отказаться от этого приобретения. Но Сталина
он переубедить не сумел.
Свое заключение комиссия дала через две с половиной недели после катастрофы. Жесткие сроки были заданы в Москве. 17 ноября заключение комиссии было представлено в ЦК КПСС, который выводы принял и одобрил.
Причиной катастрофы, был назван "внешний подводный взрыв (неконтактный, донный) заряда с тротиловым эквивалентом 1000-1200 кг". Наиболее вероятным признали взрыв немецкой магнитной мины, оставшейся на грунте после Великой Отечественной войны.
Что же касается ответственности, то прямыми виновниками гибели значительного количества людей и линкора "Новороссийск" были названы командующий Черноморским флотом вице-адмирал Пархоменко, и.о. командующего эскадрой контр-адмирал Никольский и и.о. командира линкора капитан 2 ранга Хуршудов. Комиссия отметила, что прямую ответственность за катастрофу с линкором "Новороссийск" и особенно за гибель людей несет также и член Военного совета Черноморского флота вице-адмирал Кулаков.
Но несмотря на суровые выводы, дело ограничилось тем, что командира линкора Кухту понизили в звании и отправили в запас. Также были сняты с должности и понижены в звании: командир дивизии охраны водного района контр-адмирал Галицкий, и.о. командующий эскадрой Никольский и член Военного совета Кулаков. Через полтора года они были восстановлены в званиях. Командующему флотом вице-адмиралу Виктору Пархоменко был объявлен строгий выговор, а 8 декабря 1955 года он был снят с должности. Никаких судебных действий в отношении него не производилось. В 1956 году был снят с должности командующий ВМФ СССР адмирал Н.Г.Кузнецов.
Комиссия также отметила, что "матросы, старшины и офицеры, а также офицеры, руководившие непосредственной борьбой за спасение корабля, - и.о. командира БЧ-5 т. Матусевич, командир дивизиона живучести т. Городецкий и помогавший им начальник технического управления флота т. Иванов умело и самоотверженно вели борьбу с поступавшей на корабль водой, хорошо знали каждый свое дело, проявляли инициативу, показали образцы мужества и подлинного героизма. Но все усилия личного состава были обесценены и сведены на нет преступно-легкомысленным, неквалифицированным и нерешительным командованием..."
В документах комиссии подробно говорилось о тех, кто должен был, но так и не сумел организовать спасение экипажа и корабля. Однако ни один из этих документов так и не дал прямого ответа на главный вопрос: что же стало причиной катастрофы?
Версия номер 1 - мина
Первоначальные версии - врыв бензосклада или артиллерийских погребов - были
отметены практически сразу же. Емкости бензосклада на линкоре пустовали
задолго до катастрофы. Что касается погребов, то если бы они рванули, от
линкора вообще мало бы что осталось, причем на воздух взлетели бы еще и пять
крейсеров, стоявших рядом. К тому же эту версию сразу опрокинули показания
моряков, местом боевой службы которых являлась 2-я башня главного
артиллерийского калибра, в районе которой линкор и получил пробоину. Было
точно установлено, что 320-миллиметровые снаряды остались в целости и
сохранности.
Осталось еще несколько версий: взрыв мины, торпедная атака подводной лодки и диверсия. После изучения обстоятельств больше всего голосов набрала минная версия. Что было вполне объяснимо - мины в севастопольских бухтах были не редкостью начиная со времен Гражданской войны. Бухты и рейд периодически очищались от мин с помощью тральщиков и водолазных команд. В 1941 году, при наступлении немецких армий на Севастополь, ВВС и ВМС Германии минировали акваторию и с моря, и с воздуха - мин разных типов и назначения было выставлено ими несколько сотен. Одни сработали еще в период боев, другие были извлечены и обезврежены уже после освобождения Севастополя в 1944 году. Позже севастопольские бухты и рейд регулярно протраливались и осматривались водолазными командами. Последнее такое комплексное обследование было проведено в 1951-1953 годах. В 1956-1958 годах, уже после взрыва линкора, в Севастопольской бухте обнаружили еще 19 немецких донных мин, в том числе три - на расстоянии менее 50 метров от места гибели линкора.
В пользу минной версии говорили и показания водолазов. Как свидетельствовал командир отделения Кравцов: "Концы обшивки пробоины загнуты вовнутрь. По характеру пробоины, заусенцам от обшивки, взрыв был с внешней стороны корабля".
Версия номер 2 - торпедная атака
Следующей была версия о торпедировании линкора неизвестной подводной лодкой.
Однако при изучении характера повреждений, полученных линкором, комиссия не
нашла характерных примет, соответствующих удару торпеды. Зато она обнаружила
другое. На момент взрыва корабли дивизии охраны водного района, чьей
обязанностью было стеречь вход на главную базу Черноморского флота,
находились совсем в другом месте. В ночь катастрофы внешний рейд никем не
охранялся; сетевые ворота были распахнуты, а шумопеленгаторы бездействовали.
Таким образом, Севастополь оказался беззащитен. И, теоретически, чужая
подлодка вполне могла войти в бухту, выбрать позицию и нанести торпедный
удар.
Практически же для полноценной атаки лодке вряд ли хватило бы глубины. Однако военным было известно, что на вооружении некоторых западных флотов уже стоят малые или карликовые подводные лодки. Так что на внутренний рейд главной базы Черноморского флота теоретически могла проникнуть карликовая субмарина. Это предположение, в свою очередь, породило другое - не замешаны ли во взрыве диверсанты?
Версия номер 3 - итальянские боевые пловцы
В пользу этой версии говорило то, что прежде чем встать под красный флаг
"Новороссийск" был итальянским кораблем. А самый грозный подводный спецназ
во время Второй мировой войны, "10-я штурмовая флотилия", был у итальянцев,
и командовал им князь Джунио Валерио Боргезе, убежденный антикоммунист,
якобы публично поклявшийся после передачи линкора СССР отомстить за такое
унижение Италии.
Выпускника Королевского военно-морского училища Валерио Боргезе ожидала блестящая карьера офицера-подводника, чему способствовали знатное происхождение и отличные показатели в учебе. Первая субмарина под командованием Боргезе была в составе итальянского легиона, который, в рамках помощи Франко, действовал против республиканского флота Испании. После этого князь получил под свое командование новую подводную лодку. Позже Валерио Боргезе прошел курс специальной подготовки в Германии на Балтийском море.
По возвращении в Италию Боргезе получил под свое командование самую современную подлодку "Шире". Благодаря умелым действиям командира подводная лодка возвращалась обратно на свою базу невредимой из каждого боевого похода. Операции итальянских подводников вызвали неподдельный интерес у короля Виктора Эммануила, который удостоил князя-подводника личной аудиенции.
После этого Боргезе было предложено создать первую в мире флотилию морских диверсантов-подводников. Для нее были созданы сверхмалые подводные лодки, специальные управляемые торпеды, пилотируемые взрывающиеся катера. 18 декабря 1941 года итальянцы на карликовых подводных лодках скрытно проникли в гавань Александрии и прикрепили магнитные взрывные устройства к днищам английских линкоров "Вэлиэнт" и "Куин Элизабет". Гибель этих кораблей позволила итальянскому флоту на долгое время перехватить в свои руки инициативу в боевых действиях на Средиземном море. Также "10-я штурмовая флотилия" принимала участие в осаде Севастополя, базируясь в портах Крыма.
Теоретически, иностранный подводный крейсер мог доставить боевых пловцов на максимально близкое к Севастополю расстояние, чтобы те осуществили диверсию. С учетом боевого потенциала первоклассных итальянских аквалангистов, пилотов малых подлодок и управляемых торпед, а также принимая во внимание разгильдяйство в вопросах охраны главной базы Черноморского флота, версия о подводных диверсантах выглядит убедительно.
Версия 4 - английские диверсанты
Вторым подразделением мира, способным на подобную диверсию, была 12-я
флотилия Военно-морских сил Великобритании. Командовал ею на то время
капитан 2 ранга Лайонел Крэбб, также человек-легенда. В годы Второй мировой
войны он руководил обороной британской военно-морской базы Гибралтар от
итальянских боевых пловцов и по праву сам считался одним из лучших подводных
диверсантов британского флота. Крэбб лично знал многих итальянцев из 10-й
флотилии. К тому же после войны пленные итальянские боевые пловцы
консультировали специалистов из 12-й флотилии.
В пользу этой версии выдвигается следующий аргумент - будто бы советское командование хотело оснастить "Новороссийск" ядерным оружием. Атомной бомбой СССР обладал с 1949 года, но морских средств применения ядерного оружия тогда не было. Решением могли стать только морские крупнокалиберные пушки, стреляющие тяжелыми снарядами на большое расстояние. Итальянский линкор для этой цели подходил идеально. Великобритания, представляющая собой остров, в этом случае оказывалась наиболее уязвимой мишенью для советских ВМС. В случае применения атомных взрывных устройств возле западного побережья Англии, с учетом розы ветров, которые в тех краях круглый год дуют на восток, радиационному заражению подверглась бы вся страна.
И еще один факт - в конце октября 1955 года британская средиземноморская эскадра проводила маневры в Эгейском и Мраморном морях.
Версия 5 - дело рук КГБ
Уже в наше время кандидат технических наук Олег Сергеев выдвинул еще одну
версию. Линейный корабль "Новороссийск" был подорван двумя зарядами с
суммарным тротиловым эквивалентом в пределах 1800 кг, установленными на
грунте в районе носовых артпогребов, на незначительном расстоянии от
диаметральной плоскости корабля и друг от друга. Взрывы произошли с коротким
временным интервалом, обусловившим создание кумулятивного эффекта и
нанесение повреждений, в результате которых корабль затонул. Подрыв же был
подготовлен и осуществлен отечественными спецслужбами с ведома руководства
страны исключительно во внутриполитических целях. В 1993 году стали известны
исполнители этой акции: старший лейтенант спецназа и два мичмана - группа
обеспечения.
Против кого была направлена эта провокация? Согласно Сергееву, прежде всего против руководства ВМФ. На этот вопрос через два года после гибели "Новороссийска", на пленуме ЦК КПСС 29 октября 1957 года, ответил Никита Хрущев: "Нам предложили вложить во флот более 100 миллиардов рублей и строить старые катера и эсминцы, вооруженные классической артиллерией. Мы провели большую борьбу, сняли Кузнецова… думать, заботиться о флоте, об обороне он оказался неспособным. Нужно все оценивать по-новому. Надо строить флот, но прежде всего строить подводный флот, вооруженный ракетами".
Десятилетний план судостроения, не отражающий в перспективе приоритет развития наиболее капиталоемких и выгодных для ВПК морских стратегических ядерных сил, объективно не мог поддерживаться военно-политическим руководством страны, что и решило судьбу главкома ВМФ Николая Кузнецова.
Гибель "Новороссийска" послужила началом масштабного сокращения Военно-морского флота СССР. На металлолом пошли устаревшие линкоры "Севастополь" и "Октябрьская революция", трофейные крейсеры "Керчь" и "Адмирал Макаров", множество трофейных подлодок, эсминцев и кораблей других классов довоенной постройки.
Критика версий
Критики минной версии заявляют, что к 1955 году источники электропитания
всех донных мин неизбежно бы разрядились, а взрыватели пришли в полную
негодность. До сих пор не было и нет аккумуляторов, способных не разряжаться
в течение десяти и более лет. Также отмечается, что взрыв произошел через 8
часов швартовки линкора, а все немецкие мины имели часовые интервалы,
кратные только 6 часам. До трагедии на бочке № 3 швартовались "Новороссийск"
(10 раз) и линкор "Севастополь" (134 раза) в разное время года - и ничего не
взрывалось. К тому же выяснилось, что на самом деле были два взрыва, причем
такой силы, что на дне возникли две большие глубокие воронки, которые взрыв
одной мины оставить не может.
Что же касается версии о работе диверсантов из Италии или Англии, то в этом случае возникает ряд вопросов. Во-первых, акция подобного масштаба возможна только при участии государства. И скрыть подготовку к ней было бы очень сложно, учитывая активность советской разведки на Апеннинском полуострове и влияние итальянской компартии.
Частным лицам организовать подобную акцию было бы не под силу - слишком большие ресурсы понадобились бы на ее обеспечение, начиная с нескольких тонн взрывчатки и заканчивая средствами транспортировки (опять же не забудем про секретность). Подобное допустимо в художественных фильмах типа "Псы войны", но в реальной жизни становится известным соответствующим службам еще на стадии планирования, как это было, например, с неудачным переворотом в Экваториальной Гвинее. К тому же, как признавались сами бывшие итальянские боевые пловцы, их жизнь после войны жестко контролировалась государством, и любая попытка на самодеятельность была бы пресечена.
К тому же подготовку к подобной операции следовало держать в тайне от союзников, в первую очередь от США. Узнай американцы о готовящейся диверсии ВМС Италии или Великобритании, они наверняка воспрепятствовали бы этому - в случае провала США долго бы не смогли отмыться от обвинений в разжигании войны. Совершать подобную вылазку против страны, обладающей ядерным оружием, в разгар Холодной войны было бы безумием.
Наконец, для того, чтобы заминировать корабль такого класса в охраняемой гавани, необходимо было собрать полную информацию о режиме охраны, местах стоянки, выходах кораблей в море и так далее. Сделать это без резидента с радиостанцией в самом Севастополе или где-то рядом невозможно. Все операции итальянских диверсантов во время войны проводились только после тщательной разведки и никогда "вслепую". Но даже по прошествии полувека нет ни одного свидетельства того, что в одном из самых охраняемых городов СССР, насквозь профильтрованном КГБ и контрразведкой, действовал английский или итальянский резидент, исправно поставлявший информацию не только в Рим или Лондон, но и лично князю Боргезе.
Сторонники итальянской версии утверждают, что через некоторое время после гибели "Новороссийска" в итальянской печати промелькнуло сообщение о награждении орденами группы офицеров ВМС Италии "за выполнение особого задания". Однако до сих пор никто не опубликовал ни одной фотокопии данного сообщения. Ссылки же на самих итальянских морских офицеров, которые когда-то кому-то заявляли о своем участии в потоплении "Новороссийска", бездоказательны. В интернете гуляет много "абсолютно достоверных" интервью с людьми, которые якобы лично вели сверхмалые подводные лодки к Севастополь. Одна беда - тут же выясняется, что эти люди либо уже умерли, либо с ними до сих пор нет возможности поговорить. Да и описания диверсионной атаки очень сильно разнятся…
Да, информация о взрыве "Новороссийска" в западной печати появилась очень быстро. Но комментарии итальянских газет (с туманными намеками) являются обычным журналистским приемом, когда постфактум возникают "достовернейшие" свидетельства. Следует учитывать и тот факт, что свои более "молодые" линкоры, полученные обратно от союзников по НАТО, итальянцы пустили на переплавку. И не будь катастрофы с "Новороссийском", о линкоре "Джулио Чезаре" в Италии помнили бы разве что историки ВМС.
Запоздавшие награды
На основании доклада правительственной комиссии командованием Черноморского
флота в ноябре 1955 года исполняющему обязанности главкома ВМФ СССР адмиралу
Горшкову были отправлены представления о награждении орденами и медалями
всех погибших вместе с линкором моряков. К наградам были представлены также
117 человек из числа тех, кто уцелел при взрыве, моряков с других кораблей,
пришедших на помощь "Новороссийску", а также водолазы и врачи, отличившиеся
в ходе спасательных работ. В Севастополь, в штаб флота, доставили
необходимое количество наград. Но награждение так и не состоялось. Лишь
через сорок лет выяснилось, что на представлении рукой начальника управления
кадров ВМФ той поры была сделана пометка: "Адмирал т. Горшков не считает
возможным выходить с таким предложением".
Только в 1996 году после неоднократных обращений ветеранов корабля правительство РФ дало соответствующие поручения Министерству обороны, ФСБ, Генпрокуратуре, Российскому государственному морскому историко-культурному центру и другим ведомствам. Главная военная прокуратура занялась проверкой материалов расследования, проводившегося в 1955 году. Засекреченные наградные листы на "новороссийцев" все это время хранились в Центральном военно-морском архиве. Выяснилось, что 6 моряков посмертно были представлены к высшей награде СССР - ордену Ленина, 64 (53 из них посмертно) - к ордену Красного Знамени, 10 (9 посмертно) - к орденам Отечественной войны 1-й и 2-й степени, 191 (143 посмертно) - к ордену Красной Звезды, 448 моряков (391 посмертно) - к медалям "За отвагу", "За боевые заслуги", Ушакова и Нахимова.
Поскольку к тому времени уже не было ни государства, под военно-морским флагом которого погиб "Новороссийск", ни советских орденов, все "новороссийцы" были награждены орденами Мужества.
Послесловие
Будет ли когда-нибудь окончательно найден ответ на вопрос, что именно
погубило "Новороссйск"? Вероятнее всего, уже нет. Если бы поднятый линкор
наряду со специалистами, определявшими степень его дальнейшей пригодности,
как следует осмотрели специалисты из компетентных органов и ведомств, они
смогли бы отыскать в корабельных низах те или иные "следы" по сию пору
неведомого "заряда". Но корабль быстро порезали на металл, и дело было
закрыто.
При написании статьи использовались следующие материалы:
сайт battleships.spb.ru.
С.В.Сулига. Линкор "Джулио Чезаре" ("Новороссийск").
Н.И.Никольский, В.Н.Никольский. "Почему погиб линкор "Новороссийск"?"
Сергеев О.Л. Катастрофа линкора "Новороссийск". Свидетельства. Суждения.
Факты.
Публикация журнала ФСБ РФ "Служба Безопасности" № 3-4, 1996 г. материалов
следственного дела о гибели линкора "Новороссийск" из архивов ФСБ.
Материал с сайта: http://flot.com/history/events/novorosdeath.htm
В начало
По какому-то зловещему и мистическому стечению обстоятельств через 39 лет и девять дней после гибели линкора «Императрица Мария», 29 октября 1955 года на том же самом месте в Севастопольской бухте произошла еще она трагедия - снова взрыв и снова на сильнейшем корабле и флагмане флота. Только погибших на этот раз оказалось гораздо больше. Как и в первом случае, причины катастрофы до сих пор окутаны тайной и порождают множество слухов. «Известия» разбирались с подробностями о правде и вымысле вокруг гибели линкора «Новороссийск».
«Врагу не сдается...»
В двух катастрофах действительно много мистических совпадений. Прежде всего, место - бухта, считающаяся самой безопасной в Черном море, база флота, которую стерегут денно и нощно. Два линкора-дредноута, почти ровесники. В состав Черноморского флота оба вошли незадолго до трагедий. Правда, на момент гибели «Императрица Мария» была одним из самых новых и совершенных кораблей в мире, а «Новороссийск» через сорок лет уже был ветераном - хотя в составе КЧФ все равно считался самым могучим кораблем. Но все же главное, что объединяет обе катастрофы, - их загадочность. Точные причины в обоих случаях не установлены, а версии на удивление схожи.
Взрыв на «Новороссийске» произошел в ночь с 28 на 29 октября, вскоре после полуночи. Силы он был неимоверной - в днище корабля образовалась огромная пробоина примерно 27 на 8 метров, то есть разорвано оказалось более 160 квадратных метров брони ниже ватерлинии. Причем взрыв насквозь пробил восемь палуб - в том числе три бронированные! Даже верхняя палуба была искорежена. В зоне взрыва оказались примерно 150–200 матросов и старшин, которые погибли моментально, видимо, даже не успев проснуться.
Согласно штатному расписанию экипаж корабля составлял 1542 человека - 68 офицеров, 243 старшины, 1231 матрос. Командир линкора капитан 1-го ранга Александр Кухта находился в отпуске, его обязанности исполнял старший помощник капитан 2-го ранга Георгий Хуршудов. «Новороссийск» в тот день вернулся с учений, и, когда корабль отшвартовался, часть экипажа получила увольнение. Вместе с большинством офицеров на берег сошел и капитан Хуршудов. Но на борту всё равно осталось более полутора тысяч человек: дежурные офицеры, большая часть экипажа и около двухсот человек нового пополнения из курсантов морских училищ и солдат сухопутных войск, переведенных во флот. Они еще не освоились на корабле и своих обязанностей при пожаре, естественно, не знали.
На «Новороссийске» сразу объявили боевую тревогу, с соседних кораблей стали прибывать аварийные партии и медгруппы. Быстро вернулись находившиеся в городе офицеры линкора. Еще раньше прибыли командующий флотом вице-адмирал Виктор Пархоменко, начальник штаба флота, командующий эскадрой и другие представители командования. Всего на корабле оказалось семь адмиралов и 28 старших офицеров, что только внесло сумбур и непонимание.
По свидетельству очевидцев, капитан Хуршудов сразу предлагал эвакуировать на берег всех, кто непосредственно был занят в борьбе за живучесть корабля, но командующий приказал построить экипаж на корме и ждать. Внутрь судна были направлены усиленные аварийные команды как самого линкора, так и прибывшие с соседних кораблей - крейсеров «Михаил Кутузов», «Молотов», «Фрунзе», «Керчь». Несмотря на их усилия, вода продолжала прибывать через страшную пробоину.
К трем часам носовая оконечность линкора погрузилась до 2-й башни главного калибра, левый борт опустился в воду до кормовой башни. Командующий приказал буксировать тонущий корабль в сухой док, для чего подошедшие буксиры пытались развернуть линкор. Корабль накренился на нос настолько, что показался руль. В 3.45 начальник штаба эскадры кораблей Черноморского флота контр-адмирал Николай Никольский попросил разрешения у командующего флотом снять с корабля личный состав, не занятый борьбой за живучесть и стоящий на юте. Командующий отказал.
Командующий Черноморским флотом вице-адмирал Виктор Пархоменко
К четырем часам крен достиг 17 градусов. Никольский снова попросил разрешения на эвакуацию экипажа и снова получил отказ. Люди работали внутри судна, хотя оно могло в любую секунду пойти ко дну, остальные толпились на палубе. Некоторые офицеры отсылали матросов наверх, но сами оставались на посту. В 4.12, чтобы попытаться выровнять судно и избежать опрокидывания, была отдана команда «Открыть кингстоны!». Старшина трюмных машинистов Вячеслав Касилов, отлично понимавший положение, попрощался с товарищами на юте и спокойно пошел вниз выполнять приказ. Но было поздно. В 4.14 корабль накренился настолько, что предметы с палубы полетели в воду, а люди держались, лишь цепляясь за леера.
Буксиры вынуждены были рубить канаты, чтобы не последовать на дно за огромным линкором. Прозвучала команда «В воду!», но через мгновение «Новороссийск» опрокинулся, погребая под собой людей. Немногих выплывших подобрали спасательные шлюпки, единицы сами добрались до берега, до которого было всего-то 130 метров.
Практически сразу начались спасательные работы - внутри перевернувшегося корабля находились сотни людей. Вот как описывал события их участник, водолаз Иван Петрович Прохоров: «Под водой картина была страшная... Мне по ночам потом долго снились лица людей, которых я видел под водой в иллюминаторах, которые они силились открыть. Жестами я давал понять, что будем спасать. Люди кивали, мол, поняли... Погрузился глубже, слышу, стучат морзянкой, - стук в воде хорошо слышен: «Спасайте быстрее, задыхаемся...» Я им тоже отстукал: «Крепитесь, все будут спасены». И тут началось такое! Во всех отсеках начали стучать, чтобы наверху знали, что люди, оказавшиеся под водой, живы! Передвинулся ближе к носу корабля и не поверил своим ушам - поют «Варяга»!» (цитата по Н.Непомнящий «Реквием по линкору «Новороссийск»).
Но вызволить удалось немногих. Когда дно судна прорезали автогеном, воздух из «мешка» вышел и «Новороссийск» моментально стал погружаться в воду. Последних спасенных удалось извлечь 1 ноября, но слабые стуки водолазы слышали и спустя сутки.
Злоключения итальянца
При рождении корабль получил гордое имя «Джулио Чезаре» - «Юлий Цезарь». Он был заложен в 1910 году на верфи города Генуя, спущен на воду в 1911 году и вошел в состав итальянского флота перед мировой войной. Это был мощный дредноут типа «Конте ди Кавур», построенных по проекту инженер-генерала Эдоардо Масдеа. 180-метровый красавец водоизмещением более чем 25 000 тонн нес тринадцать 305-мм орудий, при этом развивал приличную скорость. В Первую мировую он так и не повоевал, хотя был в строю. В 30-е годы при Муссолини корабль полностью переоснастили: заменили котлы и механизмы, заменили пушки на калибр 320 мм, удлинили корпус.
В самом начале Второй мировой во время охоты за конвоем союзников линкор получил прямое попадание английского снаряда, после чего долго «лечился» в доках. Итальянский флот редко выходил из портов, поскольку союзники имели огромное преимущество, и «Джулио Чезаре» пришлось переквалифицироваться то в плавучую казарму, то в береговую батарею. В 1942 году часть экипажа была переведена на другие суда, а сам линкор законсервировали.
В 1943 году Италия заключила перемирие с союзниками, и всем кораблям флота во избежание захвата их немцами приказано было перейти на Мальту. «Чезаре» дошел, хотя не имел полного экипажа. На родину он вернулся только в 1944-м, и в первые послевоенные годы его использовали как учебное судно.
В 1948-м уже 35-летний корабль-ветеран был передан СССР в счет репараций. Наша делегация требовала более новые боевые суда, но они достались союзникам. Есть легенда, что адмиралы тянули из фуражки бумажки с названиями кораблей, и нашему не повезло.
Зачем он был нужен советскому командованию, остается загадкой. Официальная версия состоит в том, что его дальнобойные орудия могли использоваться для стрельбы ядерными боеприпасами, но это никак не компенсировало недостатков корабля-ветерана. Системы живучести на нем были допотопными, внутренние переборки - слишком тонкими (для увеличения скорости), к тому же лишь 12 из 20 доходили до верхней палубы. Подводное бронирование не выдерживало критики, поэтому корабль был уязвим для мин и торпед. Орудия главного калибра были действительно мощными, но не подходили под наши стандарты - их нужно было либо переделывать, либо изготавливать специально для них заряды.
В дополнение ко всему, линкор не был предусмотрен для дальних походов и на нем были чудовищные условия для моряков. В итальянском флоте принято, что большая часть экипажа живет на берегу, а любой переход в Средиземном море исчисляется несколькими днями. В довершение, на судне не было нормального камбуза, поскольку традиционный судовой рацион состоял в основном из макаронных изделий. Зато во всех жилых помещениях были краны с сухим вином, которое выдавалось без ограничений. Для «божественного нектара» на судне даже был предусмотрен специальный резервуар, который советские политработники быстренько аннулировали.
В 1949 году после небольшого ремонта линкор, именовавшийся теперь «Новороссийск», принял участие в артиллерийских учениях флота в ранге флагмана. А потом надолго встал на ремонт и вернулся в строй лишь весной 1955-го, за полгода до катастрофы. На корабле поменяли турбины, установили зенитное вооружение, обновили средства радиосвязи, укомплектовали боезапас главного калибра. Несмотря на свое почти античное прошлое, «Новороссийск» ко дню катастрофы был самым грозным артиллерийским кораблем флота.
Ответы и вопросы
Правительственная комиссия по расследованию причин катастрофы приступила к работе уже на следующий день. Возглавлял ее заместитель председателя Совета Министров СССР генерал-полковник инженерно-технической службы Вячеслав Малышев. В комиссию вошли адмиралы Кузнецов, Горшков и Виноградов, генерал-лейтенант Шилин от КГБ СССР и другие. Следователи допросили всех свидетелей и участников, водолазы осмотрели дно. Работали две экспертные комиссии (начальника ГУ надводных кораблей Б.Г. Чиликина и директора ЦНИИ-45 контр-адмирала В.И. Першина), изучавшие мельчайшие технические подробности. Вывод правительственной комиссии был расплывчатым: вроде признали, что линкор взорвался на немецкой мине, но вариант диверсии тоже не исключался. Все материалы комиссии по возвращении ее в Москву были засекречены, часть протоколов уничтожена. В 1957 году председатель комиссии Малышев скончался (в 1953 году он получил большую дозу радиации во время испытаний ядерной бомбы) и никого, владевшего полной информацией по этому вопросу, не осталось.
Дальше начинается беллетристика: версии, предположения, домыслы. Опубликованное решение комиссии во многом носило политический характер и было направлено против главкома ВМФ Николая Кузнецова, с которым не ладили министр обороны Георгий Жуков и новый партийный лидер Никита Хрущев. Адмирала сделали крайним, для чего очень подходила версия немецкой бомбы с дальнейшим развитием темы о недопустимой и преступной халатности, повлекшей тяжкие последствия. Кузнецов был отправлен в отставку с унизительной формулировкой «без права работать во флоте», адмиралов Пархоменко, Калачева, Галицкого, Кулакова и Никольского понизили в званиях и должностях.
Вариант с диверсией категорически не устраивал КГБ - получалось, что спецслужба допустила агентов иностранной державы на секретную базу флота. Но почему Малышев приказал сжечь значительную часть документов следствия? Или же - приказали ему? Почему многие авторитетные эксперты сомневаются даже в технической возможности гибели линкора от взрыва мины? Сомнения появились сразу, но в советское время высказывали их очень тихо и осторожно. Хотя в мемуарах участников событий и некоторых публикациях риторические вопросы всё же появлялись.
Мины в Севастопольской бухте, конечно, были, причем самые разные. Многие были подняты сразу после войны во время траления, другие обнаружили летом 1956 года, когда проводилось сплошное водолазное обследование бухты. Только в непосредственной близости от того места, где погиб «Новороссийск», тогда обнаружили 13 мин (в том числе 8 именно того типа RMH, о котором шла речь в отчете) и еще 5 нашли в следующем году. Всего же счет поднятых мин шел на сотни. Но дело в том, что никакой угрозы они не представляли - аккумуляторы, которые должны были вызвать активацию электродетонатора, давно разрядились. Мины не реагировали на магнитные импульсы тралов, не помогали и так называемые контрвзрывы - попытки вызвать детонацию внешним воздействием.
За послевоенные годы в бухте и на рейде суммарно было сброшено более тысячи глубинных бомб, и произошел лишь один (!) случай детонации мины. На дне Черного моря, в том числе и в глубоководной Севастопольской бухте, очень мощный слой густого придонного ила, который поглощает импульсы и скрывает предметы. Даже в бухте местами он достигает десятков метров! И лежащие в нем мины практически не представляют угрозы для кораблей. Тогда как объяснить, что мина взорвалась под «Новороссийском»? Ведь большие корабли, в том числе и сам погибший линкор, сотни раз швартовались именно на этом месте и ничего не происходило.
Второй вопрос - сила взрыва. Корабль был пробит насквозь, от дна до верхней палубы, а мощность взрыва была такова, что его зафиксировали все сейсмостанции юга СССР, причем на сейсмографах отчетливо видно, что взрывов было два с коротким промежутком. По расчетам специалистов, повреждения, которые получил линкор, мог нанести заряд силой примерно в 5 тонн тротила, при размещении заряда непосредственно у корпуса, или в 12,5 тонн тротила, при размещении заряда на дне, под линкором, на глубине 17,5 метров. Немецкая же донная мина RMH имела заряд гексонита (смесь гексогена с нитроглицерином) массой 907,18 кг. В тротиловом эквиваленте это 1250–1330 кг.
Анализ повреждений кораблей союзников, в годы войны подорвавшихся на таких минах, свидетельствуют, что ее силы хватает для пробития дна, но не сквозного разрыва судна. В ноябре 1955 года экспертной комиссией Першина в районе Бельбека был проведен эксперимент по подрыву аналогичных мин, который показал, что взрыв под линкором был вдвое сильнее возможного даже при одновременном использовании двух мин. И наконец, последнее: после подъема линкора дно было исследовано водолазами, которые детально измерили и описали оставшуюся воронку. Размеры ее никак не соответствовали вероятной силе взрыва. Все эти данные были скрупулезно собраны исследователями А. Колпаковым, Б. Каржавиным и Е. Шубочкиным и описаны в статье с говорящим названием «Гибель ЛК Новороссийск: Мина маловероятна», опубликованной в Морском сборнике № 10 за 1992 год.
Тогда же, в 90-е стали появляться конспирологические версии причин трагедии. Наверное, авторы давно «копили» их, но при советской власти не имели возможности обнародовать. Самой модной стала диверсионная тема, причем назывались даже конкретные имена участников событий.
Прежде всего это знаменитый Валерио Боргезе. Князь, убежденный фашист, самый знаменитый диверсант Второй мировой войны, командир отряда подводных пловцов «Дечима МАС» (10-й флотилии штурмовых средств), отправившей на дно десятки судов союзников. Якобы когда «Джулио Чезаре» был передан СССР, «черный князь» поклялся, что итальянский линкор никогда не будет ходить под красным флагом. Он отбыл срок за свои военные преступления, а когда вышел, якобы приступил к реализации «плана отмщения». Помогали ему соратники из «десятой флотилии». Есть несколько исследований, которые подтверждают, что бывшие диверсанты фигурировали в списках экипажей торговых судов, заходивших в советские порты на Черном море. Известно также, что в годы войны диверсионное подразделение базировалось в Крыму, имело там несколько баз. Кроме того, ряд ветеранов тайных операций в 50-е годы были награждены итальянским правительством - бог весть за какие заслуги. Из этого коктейля легко рождался красивый сценарий, в котором «рыцари плаща и кинжала» ХХ века отомстили за поруганную честь итальянского флага, сами оставаясь при этом в тени.
Технических вариантов осуществления плана сочинили множество. Здесь и шлюзовые камеры в трюмах торговых судов, и тайная база возле бухты «Омега», и быстроходные подводные аппараты. Якобы итальянцы могли на месте создать мощный заряд из нескольких найденных в бухте и сочлененных немецких мин, а потом оснастить его новым взрывателем, был и вариант с зарядом, который заранее разместили в заваренном помещении линкора, еще до передачи его советской стороне. Каждая версия опиралась на какие-то реальные моменты, правда, все «доказательства», как обычно, были косвенными.
Спор продолжается до сих пор. Совсем недавно в Италии вышла книга, доказывающая, что «Новороссийск» взорвали диверсанты Боргезе. С описанием всех технических подробностей. Местное телевидение сделало интервью с ветераном итальянского подразделения боевых пловцов «Гамма» Уго Д’Эспозито, который прямо сказал, что «Новороссийск» взорвали его коллеги. Но одновременно вышло несколько других интервью с ветеранами, которые говорили, что рисковать международным скандалом ради устаревшего корабля было бессмысленно и совершенно не в характере «черного князя». А синьор Д’Эспозито, по мнению коллег, просто решил прихвастнуть на старости лет. Последним, уже в этом году публично выступил главный редактор «Вестника архива президента России» Сергей Кудряшов, который на основании неких новых документов подтвердил официальную версию комиссии 1955 года.
Прошло 63 года, и по-прежнему истина у каждого своя. Но очевидно одно: это была страшная трагедия, в которой погибли 617 человек. Тогда, в 1955 году на представлении о награждении тех, кто сражался за свой корабль, появилась резолюция «за аварии не награждают», и бумаги легли в архив. Вернулись к ним лишь в 90-е годы. Поскольку к тому времени уже не было ни государства, под военно-морским флагом которого погиб линкор «Новороссийск», ни советских орденов, все представленные моряки в 1999 году были награждены российскими орденами Мужества. 716 моряков, большинство из них - посмертно.
August 22nd, 2013
29 октября 1955 года в Северной бухте Севастополя затонул флагман черноморской эскадры советского военно-морского флота линкор «Новороссийск». Погибли более 600 моряков. Согласно официальной версии, под днищем корабля взорвалась старая донная немецкая мина. Но существуют и другие версии, неофициальные, но очень популярные — якобы ответственность за гибель «Новороссийска» несут итальянские, английские и даже советские диверсанты.
На момент гибели линейному кораблю «Новороссийск» исполнилось 44 года — срок для корабля почтенный. Большую часть своей жизни линкор носил другое имя — «Джулио Чезаре» («Юлий Цезарь»), плавая под флагом итальянских ВМС. Он был заложен в Генуе летом 1910 года и спущен на воду в 1915 году. В Первой мировой войне линкор участия не принимал, в 1920-х годах использовался как учебный корабль для подготовки морских артиллеристов.
В середине 1930-х «Джулио Чезаре» прошел капитальный ремонт. Водоизмещение корабля достигло 24000 тонн, он мог развивать достаточно высокую скорость в 22 узла. Линкор был хорошо вооружен: два трехствольных и три башенных орудия, три торпедных аппарата, зенитные установки и крупнокалиберные пулеметы. В ходе Второй мировой войны линкор занимался в основном сопровождением конвоев, но в 1942 году командование ВМС признало его устаревшим и перевело в разряд учебных кораблей.
В 1943 году Италия капитулировала. До 1948 года «Джулио Чезаре» находился на стоянке, не будучи законсервированным, с минимальным количеством команды и без надлежащего технического обслуживания.
Согласно специальному соглашению, итальянский флот должен был быть поделен между союзниками по антигитлеровской коалиции. На долю СССР пришлись линейный корабль, легкий крейсер, 9 эсминцев и 4 подлодки, не считая мелких кораблей. 10 января 1947 года в Совете министров иностранных дел союзных держав было достигнуто соглашение о распределении передаваемых итальянских кораблей между СССР, США, Великобританией и другими странами, пострадавшими от агрессии Италии. Так, например, Франции были выделены четыре крейсера, четыре эсминца и две подводные лодки, а Греции — один крейсер. Линейные корабли вошли в состав групп «A», «B» и «C», предназначенных для трех главных держав.
Советская сторона претендовала на один из двух новых линкоров, по своей мощи превосходивших даже германские корабли типа «Бисмарк». Но поскольку к этому времени между недавними союзниками уже начиналась Холодная война, то ни США, ни Англия не стремились усиливать ВМФ СССР мощными кораблями. Пришлось кидать жребий, и СССР получил группу «C». Новые линкоры достались США и Англии (позже эти линкоры были возвращены Италии в рамках партнерства по НАТО). По решению Тройственной комиссии 1948 года СССР получил линкор «Джулио Чезаре», легкий крейсер «Эммануэле Филиберто Дюка Д’Аоста», эсминцы «Артильери», «Фучильере», миноносцы «Анимозо», «Ардиментозо», «Фортунале» и подводные лодки «Мареа» и «Ничелио».
9 декабря 1948 года «Джулио Чезаре» покинул порт Таранто и 15 декабря прибыл в албанский порт Влера. 3 февраля 1949 года в этом порту состоялась передача линкора советской комиссии, возглавляемой контр-адмиралом Левченко. 6 февраля над кораблем подняли военно-морской флаг СССР, а еще через две недели он вышел в Севастополь, прибыв на свою новую базу 26 февраля. Приказом по Черноморскому флоту от 5 марта 1949 года линкору присвоили название «Новороссийск».
«Новороссийск»
Как отмечают практически все исследователи, корабль был передан итальянцами советским морякам в запущенном состоянии. В относительно удовлетворительном виде находилась основная часть вооружения, главная энергетическая установка и основные корпусные конструкции — обшивка, набор, главные поперечные переборки ниже броневой палубы. А вот общекорабельные системы: трубопроводы, арматура, обслуживающие механизмы, — требовали серьезного ремонта или замены. Радиолокационных средств на корабле не было вообще, парк средств радиосвязи был скуден, полностью отсутствовала зенитная артиллерия малого калибра. Надо отметить, что непосредственно перед передачей СССР линкор прошел небольшой ремонт, касавшийся в основном электромеханической части.
Когда «Новороссийск» обосновался в Севастополе, командование Черноморским флотом отдало приказ — в кратчайшие сроки превратить корабль в полноценную боевую единицу. Дело осложнялось тем, что часть документации отсутствовала, да и военно-морских специалистов, владевших итальянским языком, в СССР практически не было.
В августе 1949 года «Новороссийск» принял участие в маневрах эскадры в качестве флагмана. Впрочем, его участие было скорее номинальным, поскольку за три отпущенных месяца привести линкор в порядок не успели (да и не могли успеть). Однако политическая обстановка требовала продемонстрировать успехи советских моряков в освоении итальянских кораблей. В итоге эскадры вышла в море, а разведка НАТО убедилась, что «Новороссийск» плавает.
С 1949 по 1955 год линкор восемь раз находился в заводском ремонте. На нем установили 24 спаренные установки советских 37-мм зенитных автоматов, новые радиолокационные станции, средства радиосвязи и внутрикорабельной связи. Также заменили итальянские турбины на новые, изготовленные на Харьковском заводе. В мае 1955 года «Новороссийск» вошел в строй ЧФ и до конца октября несколько раз выходил в море, отрабатывая задачи по боевой подготовке.
28 октября 1955 года линкор вернулся из последнего похода и занял место в Северной бухте на «линкорной бочке» в районе Морского Госпиталя, примерно в 110 метрах от берега. Глубина воды там составляла 17 метров воды и еще около 30 метров вязкого ила.
Взрыв
На момент взрыва командир линкора капитан 1 ранга Кухта находился в отпуске. Обязанности его исполнял старший помощник капитан 2 ранга Хуршудов. Согласно штатному расписанию, на линкоре находились 68 офицеров, 243 старшины, 1231 матрос. После того как «Новороссийск» ошвартовался, часть экипажа съехала в увольнение. На борту оставались более полутора тысяч человек: часть экипажа и новое пополнение (200 человек), курсанты морских училищ и солдаты, накануне прибывшие на линкор.
29 октября в 01:31 по московскому времени под корпусом корабля с правого борта в носу раздался мощный взрыв. По оценкам специалистов, его сила была эквивалентна взрыву 1000-1200 килограммов тринитротолуола. С правого борта в подводной части корпуса образовалась пробоина площадью более 150 квадратных метров, а с левого борта и вдоль киля — вмятина со стрелкой прогиба от 2-х до 3-х метров. Общая площадь повреждений подводной части корпуса составляла около 340 квадратных метров на участке длиной 22 метра. В образовавшуюся пробоину хлынула забортная вода, и через 3 минуты возник дифферент в 3-4 градуса и крен в 1-2 градуса на правый борт.
В 01:40 о случившемся сообщили командующему флотом. К 02:00, когда крен на правый борт достиг 1,5 градуса, начальник оперативного управления флота капитан 1 ранга Овчаров приказал «буксировать корабль на мелкое место», и подошедшие буксиры развернули его кормой к берегу.
К этому времени на линкор прибыли командующий Черноморским флотом вице-адмирал В.А.Пархоменко, начальник штаба флота вице-адмирал С.Е.Чурсин, член Военного Совета вице-адмирал Н.М.Кулаков, исполняющий обязанности командующего эскадрой контр-адмирал Н.И.Никольский, начальник штаба эскадры контр-адмирал А.И.Зубков, командир дивизии крейсеров контр-адмирал С.М.Лобов, начальник Политуправления флота контр-адмирал Б.Т. Калачев и еще 28 старших офицеров штаба.
В 02:32 обнаружился крен на левый борт. К 03:30 на палубе выстроилось около 800 ничем не занятых моряков, у борта линкора стояли спасательные суда. Никольский предложил перевести на них матросов, но получил категорический отказ Пархоменко. В 03:50 крен на левый борт достиг 10-12 градусов, при этом буксиры продолжали тянуть линкор влево. Спустя 10 минут крен возрос до 17 градусов, тогда как критическими были 20. Никольский вновь попросил у Пархоменко и Кулакова разрешения эвакуировать незанятых борьбой за живучесть моряков и опять получил отказ.
«Новороссийск» стал опрокидываться кверху днищем. Несколько десятков человек успели перебраться в шлюпки и на соседние корабли, но сотни моряков посыпались с палубы в воду. Многие остались внутри гибнущего линкора. Как потом объяснял адмирал Пархоменко, он «не счел возможным заблаговременно приказать личному составу оставить корабль, так как до последних минут надеялся, что корабль будет спасен, и не было мысли, что он погибнет». Эта надежда стоила жизни сотням людей, которые, упав в воду, были накрыты корпусом линкора.
К 04:14 «Новороссийск», принявший более 7 тысяч тонн воды, накренился до роковых 20 градусов, качнулся вправо, столь же неожиданно повалился влево и лег на борт. В таком положении он оставался несколько часов, уперевшись в твердый грунт мачтами. В 22:00 29 октября корпус полностью исчез под водой.
Всего при катастрофе погибло 609 человек, включая аварийные партии с других кораблей эскадры. Непосредственно в результате взрыва и затопления носовых отсеков погибли от 50 до 100 человек. Остальные погибли при опрокидывании линкора и после него. Своевременной эвакуации личного состава организовано не было. Большинство моряков остались внутри корпуса. Часть из них длительное время держались в воздушных подушках отсеков, но спасти удалось лишь девять человек: семь вышли через прорезанную в кормовой части днища горловину спустя пять часов после опрокидывания, и еще двух вывели через 50 часов водолазы. По воспоминаниям водолазов, замурованные и обреченные на смерть моряки пели «Варяга». Только к 1 ноября водолазы перестали слышать стуки.
Летом 1956 года экспедиция особого назначения «ЭОН-35″ приступила к подъему линкора методом продувания. Подготовка к подъему была полностью завершена к концу апреля 1957 года. Генеральную продувку начали с утра 4 мая и в тот же день завершили подъем. Корабль всплыл кверху килем 4 мая 1957 года, а 14 мая его отвели в Казачью бухту, где и перевернули. При подъеме корабля вывалилась третья башня главного калибра, которую пришлось поднимать отдельно. Корабль был разобран на металл и передан на завод «Запорожсталь».
Выводы комиссии
Для выяснения причин взрыва была создана правительственная комиссия во главе с заместителем председателя Совета Министров СССР министром судостроительной промышленности генерал-полковником инженерно-технической службы Вячеславом Малышевым. По воспоминаниям всех, кто его знал, Малышев являлся инженером высочайшей эрудиции. Он великолепно знал свое дело и читал теоретические чертежи любой сложности, отлично разбираясь в вопросах непотопляемости и остойчивости кораблей. Еще в 1946 году, ознакомившись с чертежами «Джулио Чезаре», Малышев рекомендовал отказаться от этого приобретения. Но Сталина он переубедить не сумел.
Свое заключение комиссия дала через две с половиной недели после катастрофы. Жесткие сроки были заданы в Москве. 17 ноября заключение комиссии было представлено в ЦК КПСС, который выводы принял и одобрил.
Причиной катастрофы, был назван «внешний подводный взрыв (неконтактный, донный) заряда с тротиловым эквивалентом 1000-1200 кг». Наиболее вероятным признали взрыв немецкой магнитной мины, оставшейся на грунте после Великой Отечественной войны.
Что же касается ответственности, то прямыми виновниками гибели значительного количества людей и линкора «Новороссийск» были названы командующий Черноморским флотом вице-адмирал Пархоменко, и.о. командующего эскадрой контр-адмирал Никольский и и.о. командира линкора капитан 2 ранга Хуршудов. Комиссия отметила, что прямую ответственность за катастрофу с линкором «Новороссийск» и особенно за гибель людей несет также и член Военного совета Черноморского флота вице-адмирал Кулаков.
Но несмотря на суровые выводы, дело ограничилось тем, что командира линкора Кухту понизили в звании и отправили в запас. Также были сняты с должности и понижены в звании: командир дивизии охраны водного района контр-адмирал Галицкий, и.о. командующий эскадрой Никольский и член Военного совета Кулаков. Через полтора года они были восстановлены в званиях. Командующему флотом вице-адмиралу Виктору Пархоменко был объявлен строгий выговор, а 8 декабря 1955 года он был снят с должности. Никаких судебных действий в отношении него не производилось. В 1956 году был снят с должности командующий ВМФ СССР адмирал Н.Г.Кузнецов.
Комиссия также отметила, что «матросы, старшины и офицеры, а также офицеры, руководившие непосредственной борьбой за спасение корабля, — и.о. командира БЧ-5 т. Матусевич, командир дивизиона живучести т. Городецкий и помогавший им начальник технического управления флота т. Иванов умело и самоотверженно вели борьбу с поступавшей на корабль водой, хорошо знали каждый свое дело, проявляли инициативу, показали образцы мужества и подлинного героизма. Но все усилия личного состава были обесценены и сведены на нет преступно-легкомысленным, неквалифицированным и нерешительным командованием…»
В документах комиссии подробно говорилось о тех, кто должен был, но так и не сумел организовать спасение экипажа и корабля. Однако ни один из этих документов так и не дал прямого ответа на главный вопрос: что же стало причиной катастрофы?
Версия номер 1 — мина
Первоначальные версии — врыв бензосклада или артиллерийских погребов — были отметены практически сразу же. Емкости бензосклада на линкоре пустовали задолго до катастрофы. Что касается погребов, то если бы они рванули, от линкора вообще мало бы что осталось, причем на воздух взлетели бы еще и пять крейсеров, стоявших рядом. К тому же эту версию сразу опрокинули показания моряков, местом боевой службы которых являлась 2-я башня главного артиллерийского калибра, в районе которой линкор и получил пробоину. Было точно установлено, что 320-миллиметровые снаряды остались в целости и сохранности.
Осталось еще несколько версий: взрыв мины, торпедная атака подводной лодки и диверсия. После изучения обстоятельств больше всего голосов набрала минная версия. Что было вполне объяснимо — мины в севастопольских бухтах были не редкостью начиная со времен Гражданской войны. Бухты и рейд периодически очищались от мин с помощью тральщиков и водолазных команд. В 1941 году, при наступлении немецких армий на Севастополь, ВВС и ВМС Германии минировали акваторию и с моря, и с воздуха — мин разных типов и назначения было выставлено ими несколько сотен. Одни сработали еще в период боев, другие были извлечены и обезврежены уже после освобождения Севастополя в 1944 году. Позже севастопольские бухты и рейд регулярно протраливались и осматривались водолазными командами. Последнее такое комплексное обследование было проведено в 1951-1953 годах. В 1956-1958 годах, уже после взрыва линкора, в Севастопольской бухте обнаружили еще 19 немецких донных мин, в том числе три — на расстоянии менее 50 метров от места гибели линкора.
В пользу минной версии говорили и показания водолазов. Как свидетельствовал командир отделения Кравцов: «Концы обшивки пробоины загнуты вовнутрь. По характеру пробоины, заусенцам от обшивки, взрыв был с внешней стороны корабля».
Версия номер 2 — торпедная атака
Следующей была версия о торпедировании линкора неизвестной подводной лодкой. Однако при изучении характера повреждений, полученных линкором, комиссия не нашла характерных примет, соответствующих удару торпеды. Зато она обнаружила другое. На момент взрыва корабли дивизии охраны водного района, чьей обязанностью было стеречь вход на главную базу Черноморского флота, находились совсем в другом месте. В ночь катастрофы внешний рейд никем не охранялся; сетевые ворота были распахнуты, а шумопеленгаторы бездействовали. Таким образом, Севастополь оказался беззащитен. И, теоретически, чужая подлодка вполне могла войти в бухту, выбрать позицию и нанести торпедный удар.
Практически же для полноценной атаки лодке вряд ли хватило бы глубины. Однако военным было известно, что на вооружении некоторых западных флотов уже стоят малые или карликовые подводные лодки. Так что на внутренний рейд главной базы Черноморского флота теоретически могла проникнуть карликовая субмарина. Это предположение, в свою очередь, породило другое — не замешаны ли во взрыве диверсанты?
Версия номер 3 — итальянские боевые пловцы
В пользу этой версии говорило то, что прежде чем встать под красный флаг «Новороссийск» был итальянским кораблем. А самый грозный подводный спецназ во время Второй мировой войны, «10-я штурмовая флотилия», был у итальянцев, и командовал им князь Джунио Валерио Боргезе, убежденный антикоммунист, якобы публично поклявшийся после передачи линкора СССР отомстить за такое унижение Италии.
Выпускника Королевского военно-морского училища Валерио Боргезе ожидала блестящая карьера офицера-подводника, чему способствовали знатное происхождение и отличные показатели в учебе. Первая субмарина под командованием Боргезе была в составе итальянского легиона, который, в рамках помощи Франко, действовал против республиканского флота Испании. После этого князь получил под свое командование новую подводную лодку. Позже Валерио Боргезе прошел курс специальной подготовки в Германии на Балтийском море.
По возвращении в Италию Боргезе получил под свое командование самую современную подлодку «Шире». Благодаря умелым действиям командира подводная лодка возвращалась обратно на свою базу невредимой из каждого боевого похода. Операции итальянских подводников вызвали неподдельный интерес у короля Виктора Эммануила, который удостоил князя-подводника личной аудиенции.
После этого Боргезе было предложено создать первую в мире флотилию морских диверсантов-подводников. Для нее были созданы сверхмалые подводные лодки, специальные управляемые торпеды, пилотируемые взрывающиеся катера. 18 декабря 1941 года итальянцы на карликовых подводных лодках скрытно проникли в гавань Александрии и прикрепили магнитные взрывные устройства к днищам английских линкоров «Вэлиэнт» и «Куин Элизабет». Гибель этих кораблей позволила итальянскому флоту на долгое время перехватить в свои руки инициативу в боевых действиях на Средиземном море. Также «10-я штурмовая флотилия» принимала участие в осаде Севастополя, базируясь в портах Крыма.
Теоретически, иностранный подводный крейсер мог доставить боевых пловцов на максимально близкое к Севастополю расстояние, чтобы те осуществили диверсию. С учетом боевого потенциала первоклассных итальянских аквалангистов, пилотов малых подлодок и управляемых торпед, а также принимая во внимание разгильдяйство в вопросах охраны главной базы Черноморского флота, версия о подводных диверсантах выглядит убедительно.
Версия 4 — английские диверсанты
Вторым подразделением мира, способным на подобную диверсию, была 12-я флотилия Военно-морских сил Великобритании. Командовал ею на то время капитан 2 ранга Лайонел Крэбб, также человек-легенда. В годы Второй мировой войны он руководил обороной британской военно-морской базы Гибралтар от итальянских боевых пловцов и по праву сам считался одним из лучших подводных диверсантов британского флота. Крэбб лично знал многих итальянцев из 10-й флотилии. К тому же после войны пленные итальянские боевые пловцы консультировали специалистов из 12-й флотилии.
В пользу этой версии выдвигается следующий аргумент — будто бы советское командование хотело оснастить «Новороссийск» ядерным оружием. Атомной бомбой СССР обладал с 1949 года, но морских средств применения ядерного оружия тогда не было. Решением могли стать только морские крупнокалиберные пушки, стреляющие тяжелыми снарядами на большое расстояние. Итальянский линкор для этой цели подходил идеально. Великобритания, представляющая собой остров, в этом случае оказывалась наиболее уязвимой мишенью для советских ВМС. В случае применения атомных взрывных устройств возле западного побережья Англии, с учетом розы ветров, которые в тех краях круглый год дуют на восток, радиационному заражению подверглась бы вся страна.
И еще один факт — в конце октября 1955 года британская средиземноморская эскадра проводила маневры в Эгейском и Мраморном морях.
Версия 5 — дело рук КГБ
Уже в наше время кандидат технических наук Олег Сергеев выдвинул еще одну версию. Линейный корабль «Новороссийск» был подорван двумя зарядами с суммарным тротиловым эквивалентом в пределах 1800 кг, установленными на грунте в районе носовых артпогребов, на незначительном расстоянии от диаметральной плоскости корабля и друг от друга. Взрывы произошли с коротким временным интервалом, обусловившим создание кумулятивного эффекта и нанесение повреждений, в результате которых корабль затонул. Подрыв же был подготовлен и осуществлен отечественными спецслужбами с ведома руководства страны исключительно во внутриполитических целях. В 1993 году стали известны исполнители этой акции: старший лейтенант спецназа и два мичмана — группа обеспечения.
Против кого была направлена эта провокация? Согласно Сергееву, прежде всего против руководства ВМФ. На этот вопрос через два года после гибели «Новороссийска», на пленуме ЦК КПСС 29 октября 1957 года, ответил Никита Хрущев: «Нам предложили вложить во флот более 100 миллиардов рублей и строить старые катера и эсминцы, вооруженные классической артиллерией. Мы провели большую борьбу, сняли Кузнецова… думать, заботиться о флоте, об обороне он оказался неспособным. Нужно все оценивать по-новому. Надо строить флот, но прежде всего строить подводный флот, вооруженный ракетами».
Десятилетний план судостроения, не отражающий в перспективе приоритет развития наиболее капиталоемких и выгодных для ВПК морских стратегических ядерных сил, объективно не мог поддерживаться военно-политическим руководством страны, что и решило судьбу главкома ВМФ Николая Кузнецова.
Гибель «Новороссийска» послужила началом масштабного сокращения Военно-морского флота СССР. На металлолом пошли устаревшие линкоры «Севастополь» и «Октябрьская революция», трофейные крейсеры «Керчь» и «Адмирал Макаров», множество трофейных подлодок, эсминцев и кораблей других классов довоенной постройки.
Критика версий
Критики минной версии заявляют, что к 1955 году источники электропитания всех донных мин неизбежно бы разрядились, а взрыватели пришли в полную негодность. До сих пор не было и нет аккумуляторов, способных не разряжаться в течение десяти и более лет. Также отмечается, что взрыв произошел через 8 часов швартовки линкора, а все немецкие мины имели часовые интервалы, кратные только 6 часам. До трагедии на бочке № 3 швартовались «Новороссийск» (10 раз) и линкор «Севастополь» (134 раза) в разное время года — и ничего не взрывалось. К тому же выяснилось, что на самом деле были два взрыва, причем такой силы, что на дне возникли две большие глубокие воронки, которые взрыв одной мины оставить не может.
Что же касается версии о работе диверсантов из Италии или Англии, то в этом случае возникает ряд вопросов. Во-первых, акция подобного масштаба возможна только при участии государства. И скрыть подготовку к ней было бы очень сложно, учитывая активность советской разведки на Апеннинском полуострове и влияние итальянской компартии.
Частным лицам организовать подобную акцию было бы не под силу — слишком большие ресурсы понадобились бы на ее обеспечение, начиная с нескольких тонн взрывчатки и заканчивая средствами транспортировки (опять же не забудем про секретность). Подобное допустимо в художественных фильмах типа «Псы войны», но в реальной жизни становится известным соответствующим службам еще на стадии планирования, как это было, например, с неудачным переворотом в Экваториальной Гвинее. К тому же, как признавались сами бывшие итальянские боевые пловцы, их жизнь после войны жестко контролировалась государством, и любая попытка на самодеятельность была бы пресечена.
К тому же подготовку к подобной операции следовало держать в тайне от союзников, в первую очередь от США. Узнай американцы о готовящейся диверсии ВМС Италии или Великобритании, они наверняка воспрепятствовали бы этому — в случае провала США долго бы не смогли отмыться от обвинений в разжигании войны. Совершать подобную вылазку против страны, обладающей ядерным оружием, в разгар Холодной войны было бы безумием.
Наконец, для того, чтобы заминировать корабль такого класса в охраняемой гавани, необходимо было собрать полную информацию о режиме охраны, местах стоянки, выходах кораблей в море и так далее. Сделать это без резидента с радиостанцией в самом Севастополе или где-то рядом невозможно. Все операции итальянских диверсантов во время войны проводились только после тщательной разведки и никогда «вслепую». Но даже по прошествии полувека нет ни одного свидетельства того, что в одном из самых охраняемых городов СССР, насквозь профильтрованном КГБ и контрразведкой, действовал английский или итальянский резидент, исправно поставлявший информацию не только в Рим или Лондон, но и лично князю Боргезе.
Сторонники итальянской версии утверждают, что через некоторое время после гибели «Новороссийска» в итальянской печати промелькнуло сообщение о награждении орденами группы офицеров ВМС Италии «за выполнение особого задания». Однако до сих пор никто не опубликовал ни одной фотокопии данного сообщения. Ссылки же на самих итальянских морских офицеров, которые когда-то кому-то заявляли о своем участии в потоплении «Новороссийска», долгое время были бездоказательны.
Да, информация о взрыве «Новороссийска» в западной печати появилась очень быстро. Но комментарии итальянских газет (с туманными намеками) являются обычным журналистским приемом, когда постфактум возникают «достовернейшие» свидетельства. Следует учитывать и тот факт, что свои более «молодые» линкоры, полученные обратно от союзников по НАТО, итальянцы пустили на переплавку. И не будь катастрофы с «Новороссийском», о линкоре «Джулио Чезаре» в Италии помнили бы разве что историки ВМС.
Запоздавшие награды
На основании доклада правительственной комиссии командованием Черноморского флота в ноябре 1955 года исполняющему обязанности главкома ВМФ СССР адмиралу Горшкову были отправлены представления о награждении орденами и медалями всех погибших вместе с линкором моряков. К наградам были представлены также 117 человек из числа тех, кто уцелел при взрыве, моряков с других кораблей, пришедших на помощь «Новороссийску», а также водолазы и врачи, отличившиеся в ходе спасательных работ. В Севастополь, в штаб флота, доставили необходимое количество наград. Но награждение так и не состоялось. Лишь через сорок лет выяснилось, что на представлении рукой начальника управления кадров ВМФ той поры была сделана пометка: «Адмирал т. Горшков не считает возможным выходить с таким предложением».
Только в 1996 году после неоднократных обращений ветеранов корабля правительство РФ дало соответствующие поручения Министерству обороны, ФСБ, Генпрокуратуре, Российскому государственному морскому историко-культурному центру и другим ведомствам. Главная военная прокуратура занялась проверкой материалов расследования, проводившегося в 1955 году. Засекреченные наградные листы на «новороссийцев» все это время хранились в Центральном военно-морском архиве. Выяснилось, что 6 моряков посмертно были представлены к высшей награде СССР — ордену Ленина, 64 (53 из них посмертно) — к ордену Красного Знамени, 10 (9 посмертно) — к орденам Отечественной войны 1-й и 2-й степени, 191 (143 посмертно) — к ордену Красной Звезды, 448 моряков (391 посмертно) — к медалям «За отвагу», «За боевые заслуги», Ушакова и Нахимова.
Поскольку к тому времени уже не было ни государства, под военно-морским флагом которого погиб «Новороссийск», ни советских орденов, все «новороссийцы» были награждены орденами Мужества.
мемориал на Братском кладбище в виде 12-метровой фигуры Скорбящего матроса, отлитой из бронзы гребных винтов линкора, установленный в 1963 году
Реальная причина гибели линкора.
Совершенно недавно информационные агенства сообщили , что ветеран итальянского подразделения боевых пловцов «Гамма» Уго Д’Эспозито признал, что итальянские военные причастны к затоплению советского линкора «Новороссийск». Об этом пишет 4Arts.
По словам Уго Д’Эспозито, итальянцы не хотели, чтобы корабль достался «русским», поэтому позаботились о том, чтобы его затопить.
Ранее версия о том, что «Новороссийск» затонул в результате диверсии, организованной итальянцами, не была официально подтверждена.
После гибели «Новороссийска» выдвигались различные объяснения возможной диверсии (по одной из них, взрывчатка якобы была спрятана в корпусе корабля уже в момент его передачи Советскому Союзу).
В середине 2000-х годов журнал «Итоги» , опубликовав материал на эту тему, поместил в нем рассказ некоего офицера-подводника Николо, якобы причастного к диверсии. По его словам, операцию организовал бывший командир подводных диверсантов Валерио Боргезе, после передачи корабля поклявшийся «отомстить русским и взорвать его во что бы то ни стало». Диверсионная группа, как утверждал источник, прибыла на мини-подлодке, которую, в свою очередь, тайно доставил грузовой пароход, прибывший из Италии. Итальянцы, как писало издание, оборудовали тайную базу в районе севастопольской бухты Омега, заминировали линкор, а затем вышли на подлодке в открытое море и дождались, чтобы их забрал «свой» пароход.
Теперь интересно, будут ли родственники погибших подавать иски в суд на Италию? Вот сайт посвященный линкору и морякам.
К утру 13 ноября американская эскадра, потеряв половину кораблей и обоих адмиралов, покинула район Гуадалканала. Японская эскадра отошла к северу и готовилась к выполнению главной задачи - обстрелу аэродрома Хендерсон-Филд. Однако флагман адмирала Абэ линкор «Хиэй» оказался серьёзно повреждён в бою с американскими кораблями и теперь медленно отходил на север.
На рассвете 13 ноября линкор «Хиэй» с адмиралом Абэ на борту находился севернее острова Саво. С ним оставался только лёгкий крейсер «Нагара». Остальные японские корабли во главе с линкором «Кирисима» успели отойти ещё севернее.
Лёгкий крейсер «Нагара».
tokkoro.com
Ночная стрельба велась на предельно малых дистанциях в 15–20 каб, и в «Хиэй» попало более 130 американских снарядов калибром от 127 мм - в том числе три десятка 203-мм с тяжёлых крейсеров. Ни один из снарядов не сумел пробить броневую цитадель линкора, и лишь один 203-мм снаряд проник за 76-мм пояс в корме. Но это попадание оказалось исключительно удачным, вызвав затопление румпельного отделения и выведя из строя электромоторы рулевого управления. В итоге управление рулями удалось восстановить лишь с помощью ручного привода.
Некоторые источники утверждают, что руль линкора заклинило в положении на правый борт, а управлять кораблём удавалось с трудом и исключительно машинами. Это опровергается японской схемой маневрирования линкора, описывавшего большие дуги то вправо, то влево. В любом случае корабль плохо держался на курсе и сильно снизил скорость. Причины снижения скорости не вполне ясны, так как нет никаких свидетельств повреждения силовой установки в ночном бою; возможно, это произошло из-за общего нарушения работы систем управления кораблём, а также ранения большинства высших офицеров.
Линкор «Хиэй» в 1940 году.
S. Breyer. Schlachtschiffe und Schlahtkreuzer 1905-1970. Munchen, 1993
Град снарядов малого и среднего калибров нанёс огромные повреждения надстройкам и системам управления стрельбой. Из-за повреждения электрооборудования на некоторое время оказались обездвижены башни главного калибра. Директоры главного калибра были разбиты, корабельная радиостанция вышла из строя, а носовую башенноподобную надстройку линкора охватило пламя, так что командир корабля капитан 1-го ранга Нисида был вынужден перенести свой пункт управления в третью башню.
Теоретически ни одно из этих повреждений не угрожало живучести линкора, сохранил он и боеспособность - вторая и третья башни имели индивидуальные 8-м дальномеры и могли управлять огнём других башен. Это подтвердил инцидент на рассвете, когда около 6 часов утра в юго-восточном секторе горизонта обнаружились американские корабли. Это был лишившийся хода эсминец «Аарон Уорд» и только что подобравший его буксир «Боболинк» (позднее он также пытался спасти «Атланту»). До противника было 140 каб, в 6:07 «Хиэй» открыл огонь кормовыми башнями и с третьего залпа добился накрытия. Возможно, эсминец был бы потоплен - но тут в небе появились американские самолёты.
Буксир «Боболинк».
ibiblio.org
Воздушные атаки
На помощь американским кораблям подоспели шесть (по другим данным - пять) пикировщиков SBD-3 «Даунтлесс» из 142-й морской разведывательно-бомбардировочной эскадрильи (VMSB-142) с аэродрома Хендерсон-Филд, до которого было всего полсотни километров. Самолёты атаковали в 6:15 и добились попадания одной 450-кг бомбы рядом с бортом линкора. Зенитчики линкора заявили, что сбили один самолёт.
Через час над «Хиэй» появились четыре торпедоносца TBF «Эвенджер» из 131-й эскадрильи (VMSB-131) с Хендерсон-Филд. Они были атакованы тремя патрулировавшими над линкором истребителями «Зеро» с авианосца «Дзуньё» - японцам удалось повредить один бомбардировщик. Американцы доложили о попадании в линкор одной торпеды (японцы это отрицают). О повреждениях, полученных линкором в это время, информации нет, но можно предполагать, что близкий разрыв повлиял на его скорость и управляемость - иначе непонятно, почему «Хиэй» не двинулся к северу, а остался возле острова Саво. Более того, согласно японской отчётной карте, как раз в это время «Хиэй» резко ушёл влево, описал почти полную циркуляцию и лёг на курс вест.
Пикирующий бомбардировщик SBD-3 «Даунтлесс».
collections.naval.aviation.museum
Сразу же после воздушного налёта к линкору подошёл эсминец «Юкикадзэ», флагман 16-го дивизиона эсминцев. За следующие два часа сюда прибыли эсминец «Тэрудзуки», а также 27-й дивизион эскадренных миноносцев - «Сигурэ», «Сирацую» и «Югурэ», не участвовавшие в ночном бою. Одновременно над линкором появились ещё шесть истребителей «Зеро», висевших над ним чуть больше часа.
Поскольку радиостанция «Хиэй» не работала, в 8:15 адмирал Абэ со штабом перешёл на эсминец «Юкикадзэ» и перенёс на него свой флаг. Одновременно он по радиостанции эсминца связался с «Кирисимой» и приказал линкору возвращаться к острову Саво, чтобы взять повреждённый «Хиэй» на буксир. Это было запоздавшее решение - помощь требовалось оказать гораздо раньше, ещё ночью.
В 9:15 начался мощный налёт: «Хиэй» атаковали девять «Даунтлессов» и три «Эвенджера» под прикрытием семи истребителей F4F-4 «Уайлдкэт» . Поскольку японские истребители уже улетели, «Уайлдкэты» проштурмовали линкор, стремясь подавить его зенитные автоматы. Тем не менее ни одного попадания американцы не добились.
Приказ адмирала Абэ
В 10:10 над «Хиэй» появились семь «Эвенджеров» с аэродрома Хендерсон-Филд, а через несколько минут - ещё девять таких же машин с авианосца «Энтерпрайз» . Одному из торпедоносцев «Энтерпрайза» удалось попасть в носовую часть линкора. Повреждения оказались незначительными, но именно в этот момент адмирал Абэ потерял присутствие духа. Видимо, на него повлияло и сообщение о том, что «Кирисима» атакован неизвестной подлодкой и получил попадание двух торпед (позже оказалось, что они не взорвались).
Абэ решил больше не испытывать судьбу и приказал «Кирисиме» вновь поворачивать на север, а командиру «Хиэй» капитану 1-го ранга Нисиде - направить линкор к Гуадалканалу и выброситься на берег у Камимбо. Нисида возразил, заявив, что повреждения линкора не смертельны, он ещё держится на воде, и его можно спасти. На этот раз адмирал Абэ уступил.
Бомбардировщики-торпедоносцы TBF «Эвенджер».
pacificeagles.net
В 11 часов линкор безрезультатно атаковали три «Эвенджера» с Хендерсон-Филд, а через 10 минут над «Хиэй» появились 14 «Летающих крепостей» B-17 из 11-й тяжёлой бомбардировочной группы с острова Эспириту-Санто. Самолёты шли на высоте свыше 4000 м - попасть оттуда в корабль было весьма затруднительно, однако бомб у «Летающих крепостей» имелось много, вдобавок линкор на малой скорости представлял собой удобную цель. Одна из 56 бомб весом по 227 кг всё-таки угодила в «Хиэй» - она не причинила больших повреждений, но вода вновь стала поступать в кормовые отсеки линкора.
В 11:20 линкор атаковали шесть «Даунтлессов» 132-й эскадрильи, их пилоты заявили о трёх попаданиях 453-кг бомбами - правда, достоверность этих докладов вызывает сомнения. Ещё через 10 минут над «Хиэй» одновременно появились два «Даунтлесса» из 132-й эскадрильи и четыре «Эвенджера» из 8-й эскадрильи торпедоносцев с авианосца «Саратога». Именно последние добились серьёзного успеха, поразив линкор двумя торпедами: одна попала в среднюю часть корабля, ещё одна - в нос с левого борта. Налёт торпедоносцев пришлось отбивать огнём орудий главного калибра - теми самыми снарядами «Тип 3», приготовленными для обстрела аэродрома Хендерсон-Филд и на самом деле предназначавшимися для стрельбы по воздушным целям.
Последний шанс
Около полудня к «Хиэй» прибыли шесть истребителей «Зеро» - они патрулировали небо над кораблём целых полтора часа. К этому времени на линкоре наконец удалось исправить рулевое управление и на какое-то время дать ход в 15 узлов. Из румпельного отделения было выкачано две трети воды.
К половине третьего кормовые отсеки удалось осушить почти полностью, а пожар в районе носовой башенноподобной надстройки стал гаснуть. Казалось, теперь корабль удастся спасти. Правда, верхняя палуба линкора была серьёзно повреждена, а три из восьми котлов вышли из строя из-за бомбардировки.
Линкор «Хиэй» перед войной.
IJN Warship Album Battleships & Battle Cruisers. Tokyo, 2005
Однако около половины третьего, сразу после ухода истребителей «Зеро», линкор вновь атаковала большая группа самолётов. Описания этой атаки крайне противоречивы. По японским данным, она состоялась уже после 14:30 - этим временем датируется запись в журнале адмирала Абэ о том, что пожар взят под контроль, управление рулём налажено, и есть шансы спасти корабль. Согласно этому журналу, линкор атаковало 12 торпедоносцев, которым удалось добиться двух попаданий. Одна торпеда попала в центральную часть корпуса с правого борта, другая угодила в корму.
По американским данным, налётов было два. В 14:00 «Хиэй» атаковали 14 самолётов с аэродрома Хендерсон-Филд (восемь «Даунтлессов» и шесть «Эвенджеров») под прикрытием сразу 14 истребителей «Уайлдкэт». Они претендовали на два точных и два предположительных торпедных попадания. В 14:35 появились ещё четыре «Эвенджера» с авианосца «Энтерпрайза» - их пилоты заявили о двух торпедных попаданиях.
Истребители F4F-4 «Уайлдкэт».
airandspace.si.edu
Так или иначе, «Хиэй» получил как минимум две торпеды. Капитан Нисида дал максимальный ход, пытаясь уклониться от атак, однако то ли от резкой перекладки руля, то ли от торпедного попадания только что исправленное рулевое управление опять вышло из строя. Вдобавок в машинное отделение начала поступать вода, линкор накренился на правый борт и заметно осел на корму. Шанс спасти корабль был утрачен.
Команда покидает линкор
За восемь часов «Хиэй» атаковали в общей сложности около 70 самолётов. Линкор ещё держался на плаву, машины работали, но корабль окончательно потерял управление, а поблизости не было никого, кто мог бы взять на буксир гиганта в 30 000 т. В 15:30 вице-адмирал Абэ вновь приказал капитану Нисиде покинуть корабль. На этот раз приказ был отдан в письменном виде и отправлен на линкор катером. Нисида подчинился и начал переводить экипаж линкора на эсминец «Юкикадзэ». Впрочем, он не торопился - видимо, надеясь на чудо и приближавшуюся ночь.
Маневрирование линкора «Хиэй» ночью и днём 13 ноября 1942 года.
Кампании войны на Тихом океане. Материалы комиссии по изучению стратегических бомбардировок авиации Соединённых Штатов
Чуда не произошло. В 17:45 над «Хиэй» вновь появились шесть «Даунтлессов» с аэродрома Хендерсон-Филд. На этот раз в линкор американцы не попали, но положили одну бомбу рядом с бортом «Юкикадзэ», принятого ими за лёгкий крейсер. Одновременно Нисида получил известие о том, что машинное отделение полностью затоплено. Только тогда он отдал окончательный приказ покинуть корабль. В 18 часов Нисида оставил свой пост управления в третьей башне и спустился на эсминец «Тэрудзуки», предварительно забрав с собой портрет императора. Остальную часть команды сняли эсминцы 27-го дивизиона. Абэ приказал эсминцу «Сигурэ» потопить опустевший линкор торпедами.
В 18:38 на «Юкикадзэ» был получен приказ адмирала Ямамото: ни в коем случае не топить «Хиэй»! Некоторые историки трактуют этот приказ как последнюю попытку спасти линкор, другие считают, что Ямамото просто хотел, чтобы оставшийся на воде корабль ещё какое-то время отвлекал внимание противника.
В 19 часов эсминцы, завершив приём и перераспределение спасённых, оставили линкор и взяли курс на восток. К этому моменту «Хиэй» имел крен в 15° на правый борт, а кормой осел в воду почти до палубы квартердека. Видимо, кингстоны открыты не были, и корабль затонул только через шесть часов - в час ночи на 14 ноября. Это случилось в пяти милях к северу от острова Саво.
Эсминец «Юкикадзэ» после вступления в строй в 1939 году. На этот корабль перенёс свой флаг адмирал Абэ.
Japanese Naval Warship Photo Album: Destroyers. Kure Maritime Museum
«Хиэй» стал первым японским линкором, потопленным во Второй мировой войне. Всего на нём погибло 188 человек, ещё 151 моряк был ранен. Долгая «Пятница, 13-е» завершилась победой американского флота. Эта победа обошлась американцам очень дорого: они потеряли два лёгких крейсера и четыре эсминца, ещё два тяжёлых крейсера были серьёзно повреждены. Было убито и утонуло примерно 1560 американских моряков (безвозвратные потери японцев составили около 600 человек).
Расследование
Получив сообщение о гибели «Хиэй», адмирал Ямамото уже 14 ноября отстранил Абэ от должности командира 11-й дивизии линкоров. Вслед за этим вице-адмирал Абэ Хираокэ и капитан 1-го ранга Нисида Масатакэ были отозваны в Японию, где предстали перед специальной комиссией, расследовавшей причины потери линкора «Хиэй». Оба были признаны невиновными, но уволены со строевых должностей: 53-летнего Абэ перевели на канцелярскую работу в Морской Генеральный штаб, а 10 марта 1943 года уволили в отставку. Нисиду сначала перевели в запас, но затем вновь призвали на службу: он командовал авиационными соединениями, но на кораблях более никогда не служил.
Бои 13 ноября завершились, однако 12 японских транспортов с частями 38-й дивизии и 8-й бригады морской пехоты всё ещё шли к Гуадалканалу. Несмотря на потерю одного из линкоров, вице-адмирал Кондо был полон решимости продолжить операцию и атаковать аэродром Хендерсон-Филд. В следующие два дня к северо-западу от Гуадалканала разгорелось новое морское сражение.
Продолжение следует
Источники и литература:
- Кампании войны на Тихом океане. Материалы комиссии по изучению стратегических бомбардировок авиации Соединённых Штатов. М.: Воениздат, 1956
- Стивен Далл. Боевой путь императорского японского флота. Екатеринбург: Зеркало, 1997
- Э. Тулли. Гибель линкора «Хиэй»: артобстрел или воздушный налет? // ФлотоМастер, 2003, №3
- Корабль Японского императорского флота «Хиэй». Хроника // ФлотоМастер, 2003, №2
- https://www.history.navy.mil
- http://www.combinedfleet.com
- http://www.ibiblio.org
Вопрос о сроке жизни самолёта, корабля или автомобиля, разумеется, точного ответа не имеет. Кто-то третий десяток лет ездит на своем любимом «Бьюик Роудмастер», другие меняют машины каждые четыре года. Это рассказ о боевом корабле с непростой историей, двух его жизнях и неожиданной гибели.
Почти 60 лет назад, 29 октября 1955 года, произошла катастрофа, завершившая долгий и сложный путь одного из самых знаменитых кораблей в истории. В Северной бухте Севастополя от взрыва затонул итальянский линкор «Джулио Чезаре» («Юлий Цезарь»), который, впрочем, к моменту гибели давно стал флагманом Черноморской эскадры Советского Военно-морского флота и ходил под новым именем «Новороссийск». Погибло боле шестисот моряков. Долгое время подробности этих событий не разглашались, версии трагедии держались в секрете – совершенно неудивительно, ведь крайне странные события в Севастопольской бухте привели к перестановкам в командовании ВМФ СССР.
«Джулио Чезаре»
Линкору «Новороссийск» на момент катастрофы исполнилось сорок четыре года – весьма почтенный срок для боевого корабля. Большую часть жизни он был известен под именем «Джулио Чезаре» – и долгое время плавал под флагом итальянских ВМС.
Дредноут «Джулио Чезаре» на стапеле, 1911 год.
История «Юлия Цезаря» началась 27 июня 1909 года, когда Италия решила провести модернизацию боевого флота и утвердила масштабный проект по постройке трёх крейсеров, двенадцати подводных лодок, а также дюжины эсминцев, тридцати четырёх миноносцев и, наконец, трёх линкоров дредноутного типа по проекту 1908 года. Так в 1910 году в Генуе были заложены будущие «Леонардо да Винчи», «Конте ди Кавур» и «Джулио Чезаре», который изначально и подразумевался как флагманский корабль.
Англичане любили шутить по поводу итальянского флота, мол, итальянцы гораздо лучше строят корабли, чем умеют на них воевать. Шутки шутками, но Италия всерьёз рассчитывала на свои новые линкоры в грядущем европейском конфликте, и к началу Первой мировой войны «Джулио Чезаре» находился в главной военно-морской базе Таранто, постоянно проводя учения и стрельбы. Доктрина линейного артиллерийского боя подразумевала, что линкоры должны вступать в бой только с линкорами противника, и артиллерийская подготовка экипажа велась самая серьёзная. В 1916 году корабль перевели к берегам Корфу, в декабре 1917 – в южную часть Адриатики, и к концу войны он вернулся в Таранто. Весь багаж опыта «Цезаря» за Первую мировую состоял из 31 часа на боевых заданиях и 387 часов на учениях, ни одного столкновения с противником не последовало.
Спуск на воду в Генуе, верфи Ансальдо. 15 октября 1911 года.
Источник: Айзенберг Б. А., Костриченко В. В., Таламанов П. Н. «Эпитафия великой мечте». Харьков, 2007
В межвоенный период «Джулио Чезаре», оставаясь гордостью итальянского флота, активно совершенствовался и дорабатывался. В 1922 году ему изменили фок-мачту, в 1925 – систему управления огнём и установили катапульту для гидросамолётов. Наибольшие преобразования корабль претерпел в 30-х годах во время капитального ремонта – на тот момент ему было уже более двадцати лет! Водоизмещение линкора достигло 24 000 тонн, максимальная скорость – 22 узлов. Начальное вооружение включало 13 305-мм орудий, 18 120-мм орудий, 13 76-мм орудий, три торпедных аппарата, зенитные установки и крупнокалиберные пулемёты, в результате модернизации основной калибр был рассверлён до 320 мм.
Первый серьёзный бой итальянский линкор провёл после начала Второй мировой войны. 6 июля 1940 года у мыса Пунта Стило «Чезаре» вступил в перестрелку с флагманом британской эскадры линкором «Уорспайт», но, к сожалению, не смог показать себя с лучшей стороны: попадание (большинство историков сходятся на мнении, что оно было случайным) 381-мм снаряда вызвало пожар на «Чезаре», погибло 115 членов экипажа, были разрушены лёгкие орудия и повреждены четыре котла. Кораблю пришлось отступать.
«Джулио Чезаре» в 1917 году
В ноябре 1940 года британская авиация атаковала итальянские линкоры в гавани Таранто, в результате чего «Чезаре» был переведён сначала в Неаполь, потом в Сицилию. Второй серьёзный бой линкор провёл с английским конвоем на Мальту 27 ноября. Корабли противоборствующих сторон получили незначительные повреждения, итальянцы отступили при приближении вражеской авиации. В 1941 году «Чезаре» опять не повезло: корабль пострадал от очередного британского авианалёта и был отправлен на длительный ремонт. К 1942 году стало понятно, что 30-летний корабль безнадёжно устарел. Из-за недостатков конструкции он мог погибнуть от одного торпедного попадания, а также был не способен всерьёз сопротивляться вражеской авиации.
До конца боевых действий линкор оставался в гавани, служа в качестве плавучей казармы.
«Джулио Чезаре» в бою у Пунта Стило. Фото сделано с линкора «Конте ди Кавур»
«Новороссийск»
Италия капитулировала в 1943 году. Согласно условиям союзников, итальянский флот должен был быть поделён между странами-победителями. СССР претендовал на новые линкоры, поскольку из линейных кораблей в строю советских ВМС остались лишь дореволюционные дредноуты «Севастополь» и «Октябрьская революция», но в условиях назревающей холодной войны ни США, ни Британия не стремились усиливать флот потенциального противника, и вместо линкора типа «Литторио» постройки второй половины 30-х годов СССР был передан только старый «Джулио Чезаре». Учитывая возраст корабля, советское командование решило использовать его для подготовки экипажей. Что касается более новых итальянских линкоров, они были возвращены Италии в рамках партнёрства по НАТО.
9 декабря 1948 года бывшая гордость итальянского флота линкор «Джулио Чезаре» вышел из Таранто и спустя 6 дней прибыл в албанский порт Влёра. В феврале 1949 года он был передан советской комиссии под командованием контр-адмирала Левченко. 26 февраля линкор пришвартовался в Севастополе, а приказом от 5 марта 1949 года – переименован в «Новороссийск». Началась новая жизнь «Джулио Чезаре».
Таранто, 1948 год. Одна из последних фотографий линкора под итальянским флагом.
Источник: Айзенберг Б. А., Костриченко В. В., Таламанов П. Н. «Эпитафия великой мечте». Харьков, 2007
Как отмечают исследователи, корабль был принят в крайне запущенном состоянии. Серьёзного ремонта или замены требовали трубопроводы, арматура, обслуживающие механизмы, то есть всё, что не подверглось капитальному ремонту 30-х годов. Перед сдачей корабля итальянцы отремонтировали только электрику, чтобы корабль как минимум добрался до нового порта приписки. При этом восстановление «Новороссийска» в Севастополе затруднялось тем, что в СССР практически не было специалистов, владеющих итальянским языком, на котором была составлена вся документация по кораблю. Более того, технические документы были предоставлены не в полном объёме, что ещё более усложняло ремонтные работы.
Несмотря на трудности с эксплуатацией корабля, уже в августе 1949 года «Новороссийск» принял участие в манёврах эскадры в качестве флагмана. Он ещё не стал полноценной боевой единицей, и до полного восстановления было далеко, но советское командование хотело продемонстрировать успехи в освоении итальянского корабля. Разведка НАТО убедилась, что «Новороссийск» вошёл в строй ЧФ СССР, а это уже был достаточный результат.
Линейный корабль «Новороссийск» в Северной бухте Севастополя, 1949 год
Последующие шесть лет линкор провёл в постоянных ремонтах. За это время на нём установили 24 зенитных автомата калибра 37-мм, новые радиолокационные станции, средства связи и заменили итальянские турбины. Тем не менее, эксплуатация корабля осложнялась крайне некомфортными условиями для экипажа, постоянными поломками и изношенностью систем.
Октябрьская катастрофа
28 октября 1955 года корабль вернулся в гавань и занял место в Северной бухте Севастополя, примерно в 110 метрах от берега. Глубина составляла 17 метров, плюс около 30 метров вязкого ила.
Трагедия произошла спустя сутки. На борту «Новороссийска» находилось более полутора тысяч человек: часть экипажа (не ушедшие в увольнение), новое пополнение, курсанты и солдаты. Поминутная реконструкция происшедшего впоследствии была создана на основе показаний выживших очевидцев.
29 октября в 01:31 по московскому времени под корпусом корабля с правого борта в носу произошёл мощный взрыв. В подводной части корпуса образовалась пробоина площадью более 150 квадратных метров, с левого борта и вдоль киля – вмятина более двух метров. Общая площадь повреждений подводной части около составила 340 квадратных метров на участке в 22 метра. В пробоину сразу хлынула вода, образовался крен на правый борт.
В 01:40 о взрыве сообщили командующему флотом, в 02:00 был отдан приказ буксировать корабль на мель. 02:32 – зафиксирован сильный крен на левый борт, к 03:30 на палубе выстроились незанятые моряки, у борта линкора стояли спасательные суда, но эвакуация не начиналась. Как потом объяснял адмирал Пархоменко, он «не счёл возможным заблаговременно приказать личному составу оставить корабль, так как до последних минут надеялся, что корабль будет спасён, и не было мысли, что он погибнет». «Новороссийск» начал опрокидываться, моряки спасались на шлюпках, или просто прыгали в воду, многие остались внутри линкора.
К 04:14 корабль лёг на левый борт, и к 22:00 29 октября полностью исчез под водой. За несколько часов погибло 609 человек: от взрыва, накрытые корпусом корабля в воде, в затопленных отсеках. По воспоминаниям водолазов, только к 1 ноября замурованные и обречённые на смерть моряки перестали подавать сигналы.
В мае 1957 года корабль подняли, отвели в Казачью бухту, изучили и разобрали на металл.
Не всё так однозначно
Для выяснения причин взрыва была создана специальная правительственная комиссия, которую возглавил заместитель председателя Совета Министров СССР Вячеслав Малышев. Современники отзывались о нём как об инженере высочайшей эрудиции, высококлассном специалисте в судостроении, который, что характерно, ещё в 1946 году рекомендовал отказаться от приобретения «Джулио Чезаре». В соответствии с назначенными жёсткими сроками, комиссия выдала своё заключение через две с половиной недели. Официальная версия гласила, что взрыв был вызван немецкой магнитной миной, оставшейся после Второй мировой войны, с зарядом силы 1000–1200 кг в тротиловом эквиваленте. Прямыми виновниками гибели людей объявили Пархоменко, и.о. командира линкора капитана Хуршудова и члена Военного совета Черноморского флота вице-адмирала Кулакова.
